Бели б он их не на злое, Не на вред употребил бы'. Дал медведь большую клятву У колен хозяйки леса, Перед богом всемогущим, Пред всезнающим владыкой, Что он зла не будет делать, Не свершит дурного дела. Миэликки, хозяйка леса, Леса мудрая супруга, Ищет зубы для медведя, Хочет также когти сделать. Смотрит плотную рябину, Смотрит твердый можжевельник, Смотрит корни попрочнее И стволы как можно тверже, Но найти когтей не может И зубов там не находит. Там росла сосна в лесочке, Елка там была на горке, Серебро — в ветвях сосновых, Золото — в ветвях у елки. Их берет она с собою, Создает медведю когти, Зубы в челюсти сажает, Прямо в десны помещает. Отпускает тут любимца, Молодца-красавца гонит, Чтоб бежал он на болота, Чтобы бегал он по рощам, Чтоб бродил опушкой леса, Чтобы прыгал по полянам. Но идти велит пристойно, Подвигаться осторожно, Жить в веселье постоянном, Золотые дни лелея, На полях и на болотах, На полянках, полных жизни, Башмаков не зная летом И чулок не зная в осень, Отдыхая в непогоду, Укрываяся зимою Под навесом из черемух, Возле крепости иглистой, У корней прекрасной ели, В можжевельника объятьях: Пять на нем одежд из шерсти И плащей прекрасных восемь. Там я взял свою добычу, Там охота удалася'. Так сказали молодые, Так промолвили и старцы: 'Как же лес таким был добрым И как милостива роща, Ласков так хозяин леса, Тапио так благосклонен, Что он дал тебе любимца, Выдал лакомку до меда? Иль за ним с копьем бежали, Иль стрелою напугали?' Старый, верный Вяйнямёйнен Говорит слова такие: 'Лес ко мне вполне был добрым, Очень милостива роща, Ласков был хозяин леса, Тапио, хозяин рощи. Миэликки, хозяйка леса, Теллерво, дочь Тапиоды, Та красотка, дева леса, Та малюточка лесная, Мне дорогу показали, Мне готовили тропинки, Метки делали дорогой, Чтобы знал я направленье, Знаки делали на горках И зарубки на деревьях К двери знатного медведя, К месту, где его берлога. И когда туда я прибыл, Подошел к его границам, Я копьем своим не бросил, Не стрелял я там из лука: Сам скользнул он с возвышенья, Сам упал со скользкой ветви, Сучья грудь ему порвали, Ветки брюхо распороли'. И затем сказал он снова, Сам такие молвил речи: 'Мой возлюбленный ты, Отсо, Пташка милая, любимчик! С головы сними одежду, Хищной пастью не кусайся, Зубы редкие отдай нам, Подари свою нам челюсть! И смотри, не рассердися, Коль мы так с тобой поступим, Что твоя головка треснет, Заскрежещут сильно зубы. Вот беру я нос у Отсо,
