Коль гребцы здесь малосильны, Невелик на лодке кормчий, Если дети правят лодкой - Дай твои нам весла, Ахто, Ты, хозяин, дай и лодку, Весла новые получше, Дай и руль, вполне пригодный! Сам тогда садись у весел, Сам иди, чтоб двинуть лодку; Пусть челнок бежит скорее, Пусть уключины гогочут Средь прибоя волн шумящих, Средь воды, покрытой пеной!' Гонит старый Вяйнямёйнен Свой челнок прекрасный дальше. Сам кователь Ильмаринен И веселый Лемминкяйнен Там гребут на этой лодке, Там гребут и поспешают По волнам прозрачным, чистым, По равнинам вод открытых. И промолвил Лемминкяйнен: 'Сколько я ни греб, бывало,- Заняты гребцы водою, А певцы искусным пеньем. А сегодня я не слышу Ничего у нас такого: Нету песен в нашей лодке, Нету пения на волнах'. Старый, верный Вяйнямёйнен Говорит слова такие: 'Петь не следует на море, Начинать в потоках пенье: Пенье лишь приносит леность, Песни лишь мешают гребле. Свет златого дня исчезнет, Темнота нас здесь застанет На равнинах вод широких, На открытом их теченье'. Тут веселый Лемминкяйнен Говорит слова такие: 'Все равно уходит время, Исчезает день прекрасный, Ночь торопится на море, Набегает ночи сумрак, Хоть бы ты не пел и вовсе, Хоть всю жизнь не распевал бы'. Едет старый Вяйнямёйнен По волнам на синем море, Правит день, другой день правит, Наконец, уже на третий, Встал веселый Лемминкяйнен, Говорит слова такие: 'Отчего же, Вяйнямёйнен, Лучший муж, ты петь не хочешь, Ты же завладел ведь Сампо И уже домой стремишься?' Старый, верный Вяйнямёйнен Так разумно отвечает: 'Слишком рано петь нам песни, Торжеству еще не время; Лишь тогда запеть пристойно, Торжеству тогда лишь время, Как свои увидишь двери, Заскрипит своя калитка'. Молвил юный Лемминкяйнен: 'Если бы сидел я кормчим, Изо всех я сил запел бы, Всею глоткой зашумел бы, Даже вовсе не умея, Напевая очень дурно. начать не хочешь пенье, Сам я к пенью приготовлюсь'. Тут веселый Лемминкяйнен, Молодец тот, Каукомъели, Рот сложил, как было надо, И налаживает звуки; Начинает сам он пенье, Жалкий шум он поднимает: Пел он голосом осипшим, Напевал он горлом грубым. Так веселый Лемминкяйнен Расшумелся, Каукомъели. Борода и рот трясутся, Подбородок закачался, Далеко несется пенье, По волнам оно несется, До шестой дошло деревни, За семью морями слышно. На пеньке журавль уселся, На сыром холме зеленом; В пальцах он считает кости, Поднимает кверху ноги; Он ужасно испугался Лемминкяйнена напева. Поднял крик журавль, услышав, Испугался, страшно крикнул, Полетел тотчас оттуда, В Похъёлу он быстро мчится.
