– Конечно, если ты будешь так думать, то будешь побежден еще до начала боя. Ты прав в том, что они сильные и быстрые, но когда против их клыков и когтей мы используем хорошую сталь, они умирают так же, как все.

Амия выхватила меч и взмахнула им, любуясь его формой и блеском.

– Нам не разрешали иметь такое оружие, – вздохнул Терем. – Мы носили только ножи, а они не могут пробить даже кожу демона. У демонов зубы и когти, у нас мечи, копья и стрелы.

Я считаю, что это выравнивает наши шансы. Глупо отказываться от хорошего оружия в сражении с сильным противником.

– Наверно, – согласился с ней Терем. – Только демоны нам этого не позволяли.

– На их месте я бы тоже не давала оружие своим рабам. Но я никогда не смогла бы жить в рабынях. Как можно считать своим хозяином демона, особенно если знаешь, что ты все равно закончишь жизнь в его желудке?

– Я и не смог, – грустно улыбнулся Терем. – Взамен теперь знаю все норы и пещеры в округе.

Они спустились к подножию горы, и Терем показал Амии на небольшой ручей.

– Вот то, что ты просила. Здесь глубоко и вода очень холодная.

Амия сбросила одежду и прыгнула в воду. Терем последовал за ней. Он сразу нырнул и долго не показывался, а когда вынырнул, то выбросил на берег большую рыбу.

– Ешь! – крикнул он. – А я поймаю еще.

Парень снова нырнул. Амия вылезла на берег и не спеша стала есть. Охотнице нравилось, что у нее появился такой спутник. Терем выбросил на берег еще несколько рыб, потом вышел из воды и сел рядом. Амия даже поежилась от его, казалось, проникающего под кожу взгляда. Ей сразу захотелось одеться. Но солнце грело, и было так приятно нежиться под его лучами…

– А потрогать тебя можно? – робко спросил Терем.

– Трогай, – пожала плечами Амия. – Я такая же, как ты.

– Не такая же. – Терем погладил женщину по плечу, потом его рука скользнула ниже. – У тебя нежное тело, не такое, как у мужчин.

Когда он положил руку Амии на грудь, охотница сбросила ее резким движением и стала молча одеваться.

– Я чем-то обидел тебя?

Терем вскочил, глядя на нее растерянными и испуганными глазами. Амии даже стало жалко его.

– Это не обида. Просто, когда ты меня трогаешь, во мне что-то просыпается такое, от чего мне хочется тебя убить.

– Убить?

– Ну, может, и не убить, а просто придушить, чтобы не распускал руки. – Амия рассмеялась. – Но это приятное чувство.

Т– ебе будет приятно задушить меня?

– Одевайся и пойдем дальше. Я не знаю, что это за чувство, до этого я его еще никогда не испытывала. Оно для меня просто непривычно. У меня все внутри дрожит, и мне это не нравится. Я воин, я должна быть сильной, а когда ты гладишь меня, я чувствую себя какой-то беспомощной и слабой.

– Извини. – Терем быстро оделся. – Я не знал, что это на тебя так подействует.

– А на тебя как это действует?

– Терем протянул перед собой руку, она дрожала так же, как и у Амии.

– Наверное, также, может быть, даже сильнее. Скажи, у тебя было много мужчин? Ты такая красивая, что все обязательно должны были ухаживать за тобой…

– У меня не было мужчины, у нас в монастыре это было не принято. За такое могли и выгнать.

– Почему?

– Потому что от этого рождаются дети. А ты разве об этом не знал?

Терем подобрал рыбу и догнал девушку.

– А что плохого в том, что рождаются дети? Мне нравилось возиться с ними, они очень забавные…

– Ты что, не знаешь, какие дети рождаются от полукровок? – Амия посмотрела на него с недоумением. – Слишком опасно иметь таких детей!

– Я видел многих детей от полукровок, и они ничем не хуже взрослых. Да я и сам когда-то был таким ребенком…

– Не знаю, какие дети рождаются здесь у вас. А у нас было несколько случаев, когда они в полнолуние убивали всех, кто им попадался. Мы же все разные, в нас намешано столько кровей, что иногда даже лекари не знают, кто от нас может родиться.

– Полнолуние? А что это такое?

– Да. – Амия покачала головой. – Даже не знаю, как тебе это объяснить. У вас здесь нет луны, поэтому ты не знаешь, что луна делает с нами. Я сама себя боюсь, когда наступает время полнолуния. В монастыре нас всех запирали на засов, чтобы мы не могли убивать своих друзей.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Почему вы должны были убивать своих друзей?