– Это была лодка, большая лодка. Если все лодки, какие я когда-либо видел, сложить в одну, она все- таки не будет такой большой.

Послышались возгласы сомнений, и Кугах, насчитывавший много лет жизни, покачал головой.

– Если б каждая байдарка была все равно что песчинка, – продолжал утверждать Нам-Бок, – и если б байдарок было столько, сколько песчинок на этом берегу, и то из них не составилась бы такая большая лодка, какую я увидал на четвертый день. Это была очень большая лодка, и называлась она шхуна. Я увидел, что эта чудесная лодка, эта большая шхуна идет прямо на меня, а на ней люди…

– Стой, о Нам-Бок! – воскликнул Опи-Куон. – Какие это были люди? Большие люди?

– Нет, они были, как ты и я.

– Большая лодка шла быстро?

– Да.

Лодка была большая, люди маленькие, – отметил для точности Опи-Куон. – И люди гребли длинными веслами?

Нам-Бок усмехнулся.

– Весел не было вовсе, – сказал он.

Разинутые рты открылись еще шире, и наступила продолжительная тишина. Опи-Куон попросил у Кугаха трубку и несколько раз задумчиво затянулся. Одна из молодых женщин нервно хихикнула, чем навлекла на себя гневные взгляды.

– Значит, весел не было? – тихо спросил Опи-Куон, возвращая трубку.

– Южный ветер дул сзади, – пояснил Нам-Бок.

– Но ветер гонит лодку медленно.

– У шхуны были крылья – вот так.

Он набросал на песке схему мачт и парусов, и мужчины, столпившись вокруг, стали изучать ее. Дул резкий ветер, и для большей наглядности Нам-Бок схватил за концы материнскую шаль и растянул ее, так что она надулась, как парус. Баск-Ва-Ван бранилась и отбивалась, но ветер подхватил ее и потащил по берегу; шагах в двадцати, еле дыша, она упала на кучу прибитых морем щепок. Мужчины крякали с понимающим видом, но Кугах вдруг откинул назад свою седую голову.

– Хо! Хо! – расхохотался он. – Одна глупость, эта твоя большая лодка! Чистая глупость! Игрушка ветра! Куда ветер подует, туда и она. В такой лодке не знаешь к какому берегу пристанешь, потому что она плывет всегда по ветру, а ветер дует куда ему вздумается, и никому не известно, в какую сторону он подует сейчас.

– Да, это так, – важно подтвердил Опи-Куон. – По ветру идти легко, но, когда ветер противный, человеку приходится сильно бороться; а раз весел у этих людей на большой лодке не было, значит, они вовсе не могли бороться.

– Очень им нужно было бороться! – сердито воскликнул Нам-Бок. – Шхуна идет и против ветра.

– А что, ты говорил, заставляет шх… шх… шхуну двигаться? – спросил Кугах, ловко одолев незнакомое слово.

– Ветер, – последовал нетерпеливый ответ.

– Ветер заставляет шх… шх… шхуну двигаться против ветра? – Тут старый Кугах без стеснения подмигнул Опи-Куону и под общий смех продолжал: – Ветер дует с юга, а шхуну гонит на юг. Ветер дует против ветра. Ветер дует сразу и в ту и в другую сторону. Это очень просто. Мы поняли, Нам-Бок. Мы все поняли.

– Ты глупец!

– Уста твои говорят правду, – ответил Кугах кротко. – Я слишком долго не мог понять самую простую вещь.

Лицо Нам-Бока помрачнело, и он быстро проговорил какие-то слова, которых раньше они никогда не слыхали. Все снова принялись кто резать по кости, кто очищать шкуры, но он крепко сжал губы, чтобы не вырвались у него слова, которым все равно никто не поверит.

– Эта шх… шх… шхуна, – невозмутимо спросил Кугах, – она была сделана из большого дерева?

– Она была сделана из многих деревьев, – отрезал Нам-Бок. – Она была очень большая.

Он опять угрюмо замолчал, а Опи-Куон подтолкнул Кугаха, который в недоверчивом изумлении покачал головой и прошептал:

– Удивительное дело.

Нам-Бок попался на удочку.

– Это еще что, – сказал он легкомысленно, – а вот посмотрели бы вы на пароход. Во сколько раз байдарка больше песчинки, во столько раз шхуна больше байдарки, во столько раз пароход больше шхуны. К тому же пароход сделан из железа. Он весь железный.

– Нет, нет, Нам-Бок, – воскликнул старшина, – как это может быть? Железо всегда идет ко дну. Вот послушай: у старшины соседнего селения я выменял нож, и вчера нож выскользнул у меня из рук и сразу пошел вниз, в самую глубь моря. Всему есть закон. У каждой вещи свой закон. Мы знаем. Больше того: мы знаем, что для всех одинаковых вещей закон один, и потому для всего железного закон тоже один. Так что отрекись от своих слов, Нам-Бок, чтоб мы не потеряли к тебе уважение.

– Но это так, – стоял на своем Нам-Бок. – Пароход весь железный, а не тонет.

– Нет, нет, этого не может быть.