Джулия целеустремленно ползла туда, куда упал маленький «маузер» Винса, когда Сэм подстрелил его. Она схватила оружие. Взяв его обеими руками, она поднялась в низкую стойку.

После того как Майя Стерн попала в Сэма, она отошла на прежнее место, и теперь ствол ее пистолета был направлен на Джулию. Ее черные глаза были полны холодной радости от того, что она сейчас наконец прикончит эту наглую женщину, которая постоянно ускользала от нее.

Джулия в уме повторяла урок Сэма: «Держите пистолет уверенно, но не мертвой хваткой. Представьте, что ваше тело — это его часть. Ваши глаза и ваша рука полностью скоординированы. Пистолет будет стрелять туда, куда смотрят глаза. Вдохните. И стреляйте».

Затем неожиданно она почувствовала накатывающую волну тепла. Она повернулась как раз в нужный момент и увидела, что Майя Стерн целится. Джулия перестала думать. Она нажала на спуск.

В то мгновение, когда выстрелила Майя Стерн, пуля Джулии попала ей в шею и пробила сонную артерию. Пуля Стерн врезалась в паркет позади Джулии. Фонтан крови извергся из шеи Стерн. Почти детское чувство удивления отразилось в ее глазах. Неудача была невозможна. Майя Стерн не терпела неудач. Затем ужас. И пустота.

В другом конце комнаты Сэм с висящей и кровоточащей рукой старался подняться на ноги.

Крик отчаяния наполнил большую комнату. Крейтон Редмонд посмотрел на убитого сына, на умирающую Майю Стерн и на своих съежившихся от страха братьев. Он взвыл от злости и ненависти и повернул свой «зиг-зауэр» против единственного врага в поле его зрения — Сэма, который неловко пытался встать.

— Крейтон! — закричал его отец. — Нет! Хватит! Слишком...

Когда палец Крейтона застыл на спусковом крючке, Джулия поняла, что у нее не было выбора. Ей никак нельзя было допустить, чтобы Сэм погиб. Она посмотрела, вдохнула и выстрелила.

Алая кровь струей хлынула на белую рубашку. Крейтон рухнул спиной на стол, широко раскинув руки. Кровь залила его грудь и бумаги на столе. Голова упала набок. Он был мертв.

Заглянув в его невидящие открытые глаза, Джулия вспомнила рану матери и ее ужасные страдания, а затем почувствовала, как внутри нее высвобождается какая-то старая боль. Крейтон был ответственен за многие убийства, и все они тяжелым бременем вины лежали на ней. Все, что он делал, от убийства ее отца до отправки ее к психиатру, который гарантировал, что она никогда не вспомнит об этом, до запуска в действие плана завоевания президентства любой ценой... даже если частью этой цены будет убийство ее матери...

— Джулия!

Сэм подбежал к ней, обнял здоровой рукой и прижал к себе. Чувство облегчения охватило его. Сердце переполняли эмоции. А также то, что можно назвать любовью. Он скинул ее чепец монахини, стал гладить ей волосы и шептать что-то на ухо.

Лайл Редмонд, пошатываясь, встал и подошел туда, где лежало тело Крейтона. Он вздохнул и сказал по-старчески дрожащим голосом:

— Очень жаль, сын.

Дверь распахнулась. Четыре агента секретной службы с полуавтоматическими винтовками скользнули внутрь и разместились веером, высматривая цели.

Сэм достал свой значок Компании и поднял его здоровой рукой, крикнув:

— ЦРУ! Не стреляйте!

Начальник охраны осмотрел Крейтона. Он поднял глаза на Сэма.

— Это долгая история, — сказал ему Сэм, — но все подробности у нас. Это относится также к его братьям и отцу.

Брайс и Дэвид выбрались из-за дивана, бледные и потрясенные. Лайл тут же свирепо глянул на них:

— Трусы! Начинайте рассказывать. Это самое меньшее, что вы можете!

Брайс. Дэвид и старик быстро рассказали о том, что произошло. Джулия и Сэм добавили свою историю. Они сели, и агенты начали задавать вопросы. Вызвали полицию и медиков. Известили ФБР. Секретная служба закрыла поместье, и в него не стали никого пускать, кроме полиции, и никому, кроме полиции, нельзя было — включая гостей праздника — покидать его территорию. Многие из церковных деятелей, включая кардинала, стали бурно протестовать, но безрезультатно.

Наконец Дэвид объявил:

— Вот что. Мне нужен адвокат, чтобы я больше не смог причинить себе юридического вреда.

Пока все говорили, Джулия молчала. Трагическая гибель отца не выходила из головы, как будто призывая вспомнить что-то еще. Она прокрутила в уме все еще раз. Драка, дед говорит с ней, она уходит из убежища, неожиданная вспышка золотого света... И тут она поняла.

Она встала и подошла к старому Лайлу:

— Где она, дедушка?

Он озадаченно посмотрел на нее.

— Той ночью я видела ее отражение. Ты ведь не мог знать, что сегодня Крейтон должен был здесь встречаться с остальными. Ты пришел в убежище по другой причине. Ты должен сейчас показать ее. Всем.

Старик медленно моргнул. Затем кивнул.

— Ты права. Из-за всего этого, — он жестом грустно обвел комнату, — я едва не забыл.

Он с усилием поднялся и подошел к письменному столу, затем выдвинул верхний ящик и сунул руку далеко внутрь. Джулия услышала тихий щелчок выключателя. Лайл повернулся, обращаясь ко всем людям, которые стояли и сидели в большой комнате:

— Сейчас самое удачное время дня. Посмотрите, как падает свет через окна. — Он кивнул. — Вы все увидите.

Сэм насторожился. Он уловил звук трения шкивов и нетерпеливо оглядывал комнату.

Раздался скрип. Джулия вспомнила и его. Золотое сияние неожиданно возникло внизу, обнажились скрытые стены. В комнате стояла полная тишина. Теперь деревянные панели стали подниматься быстрее, скрываясь из виду в пространстве между потолком и остроконечной крышей.

Кто-то задохнулся от восторга. Когда лучи заходящего солнца наполнили комнату, воздух закружился в золотом свете. Сэм замер в восхищении. Он поспешил к центру комнаты, побуждаемый желанием оказаться в средоточии этого странного и великолепного видения, обретавшего форму вокруг них.

Как только деревянная облицовка стен исчезла в потолке, Сэм, придерживая свою перевязанную руку, начал рассказывать. Радость звучала в его голосе и отражалась на лице.

— Каждая панель содержит тысячи вырезанных вручную кусочков, из которых составлялись свитки, геральдика, изысканно украшенные бюсты и царские символы. А затем они крепились на основу из прочных пород дерева. Если художник вырезал что-то на обратной стороне чистых пластинок янтаря, он применял золотую фольгу, чтобы рисунок был виден сквозь толщу янтаря. Некоторые резные изображения столь малы, что без увеличительного стекла невозможно по-настоящему оценить искусство мастера. — Он повернулся и показал: — А это позолоченные канделябры на зеркальных пилястрах. А вон там находится покрытый ручной резьбой позолоченный фриз, который опоясывает комнату.

— Я реставрировал панели, — сказал Лайл, упиваясь видом, и его блеклые глаза заблестели.

— Янтарная комната. — В голосе Джулии прозвучало благоговение.

Казалось, у Сэма остановилось дыхание, когда он наслаждался захватывающей красотой. Он ждал этого мгновения всю жизнь, и Янтарная комната оказалась именно такой великолепной, как он себе представлял.

— За всю историю человечества ничто не могло сравниться с ней. Люди приезжали с разных концов света, чтобы просто увидеть эту комнату еще в те времена, когда подобные путешествия были на грани невозможного. Поэты воспевали ее. Она была более чем легенда. Она являлась... является восьмым чудом света.

Комната была залита мерцающим светом. Огромные янтарные панели поглощали солнечный свет и светились изнутри, как живые. Масса света переливалась повсюду, отображаясь подобно цветомузыке. Какова бы ни была денежная стоимость комнаты, она намного перевешивалась ее волшебной красотой, которая как будто окутывала всех присутствовавших людей почти мистическим покровом.

Джулия испытывала ни с чем не сравнимые чувства, впитывая глазами все это великолепие. Она еще