Он был уже на полпути к самолёту, сопровождаемый служащей, семенившей рядом с ним, когда сзади послышался крик:

— Вы, сэр, старый хитрый мошенник!

Женщина, поражённая, посмотрела на него. Он улыбнулся.

— Будем надеяться, что это так, — сказал он.

Возвратившись в Лондон, сэр Найджел Ирвин на целую неделю углубился в исключительно напряжённую работу.

Что касается Джейсона Монка, ему понравилось то, что он увидел, а рассказ его бывшего босса Кэри Джордана произвёл на него большое впечатление. Но десять лет — долгий срок для пребывания вне игры.

Россия неузнаваемо изменилась по сравнению со старым СССР, который Монк немного знал и обманывал. Появились новые здания, почти каждой улице вернули дореволюционное название. Заброшенный в современную Москву без интенсивной подготовки, Монк мог растеряться от всех этих преобразований. Не могло быть и речи о его контакте с британским или американским посольствами в случае необходимости. Они были недоступны. Но ему нужны места, где бы он мог спрятаться, и какой-то друг в трудную минуту.

Остальное в России осталось почти таким же. В стране всё ещё существовала огромная служба внутренней безопасности, ФСБ, — подкладка старого Второго главного управления КГБ. Анатолий Гришин мог уйти с этой службы, но наверняка сохранил с ней связи.

И даже не в этом состояла главная опасность. Хуже всего был уровень всеобщей коррупции. Имея практически безграничные средства, которые Комаров, а следовательно, и Гришин, по всей видимости, получали от долгоруковской мафии, поддерживающей их в борьбе за власть, для них не существовало границ коррупции в государственных органах, которые они могли просто подкупить взятками.

Дело заключалось в том, что гиперинфляция заставляла каждого служащего центрального государственного аппарата выбирать, кто даст больше. За достаточную сумму можно было купить полное содействие любой государственной службы безопасности или солдат спецназа.

Прибавьте к этому личную «чёрную гвардию» Гришина, тысячи фанатичных молодых боевиков и невидимую уличную армию преступников — и сторонники Комарова составили бы легион, способный затоптать человека, который бросит ему вызов.

В одном только был уверен старый шеф: Анатолий Гришин недолго будет оставаться в неведении относительно возвращения Джейсона Монка на его личную территорию, и наверняка ему это не понравится.

Первое, что сделал Ирвин, — это собрал маленькую, но надёжную и высокопрофессиональную команду из бывших солдат британского спецназа.

После десятилетий борьбы с терроризмом ИРА в Соединённом Королевстве, объявленных войн на Фолклендах и в Персидском заливе, десятков необъявленных войн от Борнео до Омана, от Африки до Колумбии и глубоких рейдов в дюжину других «спорных территорий» в Британии образовался резерв из самых опытных солдат «невидимого фронта».

Многие из них уволились из армии или какой-то другой службы и использовали свои таланты, чтобы заработать себе на жизнь. Привычные места, где можно было их найти, — это работа телохранителя, охрана собственности, промышленный контршпионаж и консультации по безопасности.

Сол Натансон, верный своему слову, организовал депозит, который нельзя было проследить, в принадлежащем Британии оффшорном банке, надёжно хранившем тайну вкладов. По требованию, переданному кодовым словом в невинном телефонном разговоре, Ирвин мог перевести сколько ему требовалось в лондонское отделение для немедленного получения. В течение сорока восьми часов он получил в своё полное распоряжение шестерых молодых людей, из них двое свободно говорили по- русски.

Кое-что в рассказе Джордана заинтересовало Ирвина, и, следуя в этом направлении, он отправил одного из говорящих по-русски в Москву с толстой пачкой твёрдой валюты. Посланный отсутствовал две недели, но, вернувшись, привёз обнадёживающие сведения.

Остальные разъехались с разными поручениями. Один поехал в Америку с рекомендательным письмом к Ральфу Бруку, председателю и президенту «Интелкор». Остальные отправились на розыски различных экспертов в самых разнообразных секретных областях, которые, по мнению Ирвина, будут необходимы. Когда все они занялись выполнением его заданий, он обратился к проблеме, которую хотел решить сам.

Пятьдесят пять лет назад, во время второй мировой войны, когда он возвратился после лечения в Европу, его направили в разведку при штабе генерала Хоррокса, командующего войсками XXX, которые пробивались по Неймегенской дороге в Голландии, отчаянно пытаясь помочь британским десантникам удержать мост в Арнхеме.

В состав войск XXX входила гвардия гренадеров. Одного из молодых офицеров, служивших в ней, звали майор Питер Каррингтон, другого, с которым Ирвин часто имел дело, — майор Найджел Форбс.

После смерти своего отца майор Форбс наследовал титул первого лорда Шотландии. После нескольких звонков в разные графства Ирвин наконец нашёл его в клубе «Арми и Нейви», на Пиккадилли в Лондоне.

— Понимаю, это смелая попытка, — сказал он, представившись, — но мне необходимо провести небольшой семинар. Тайный, пожалуй, если быть честным. Очень тайный.

— О, такой семинар?…

— Именно. И нужно место, где-нибудь подальше, в стороне от проторённых дорог, где можно было бы разместить около дюжины людей. Вы знаете горную Шотландию. Вам ничего не приходит на ум?

— Когда оно вам нужно? — спросил пэр Шотландии.

— Завтра.

— А, вот так… Моё собственное имение не годится, маловато. А мой замок я уже давно передал своему парню. Но кажется, он в отъезде. Дайте мне время проверить.

Он перезвонил через час. Его «парню», сыну и наследнику Малколму, обладавшему правом называться главой Форбсов, было пятьдесят три года; он подтвердил, что на следующий день уезжает на месяц на острова в Грецию.

— Полагаю, вам стоит воспользоваться его замком, — сказал лорд Форбс. — Но никакого беспорядка, пожалуйста.

— Конечно, — ответил Ирвин. — Только лекции, показ слайдов и все в таком роде. Все расходы будут оплачены.

— В таком случае всё в порядке. Я позвоню миссис Мак-Гилливрей и предупрежу о вашем приезде. Она позаботится о вас.

На этом лорд Форбс закончил разговор и вернулся к прерванному ленчу.

Через шесть дней на рассвете самолёт британских авиалиний, прибывший ночным рейсом из Майами, приземлился на четвёртой полосе Хитроу и высадившийся среди четырёхсот пассажиров Джейсон Монк вошёл в самый загруженный аэропорт мира. Даже в этот час там находились тысячи пассажиров с разных концов света, направлявшихся к паспортному контролю. Монк летел первым классом и подошёл к барьеру одним из первых.

— Бизнес или развлечения, сэр? — спросил чиновник на паспортном контроле.

— Туризм, — ответил Монк.

— Приятного пребывания.

Монк положил паспорт в карман и подошёл к багажному конвейеру. Пришлось ждать десять минут, пока не появился багаж. Его веши оказались в числе первых на ленте транспортёра. Он прошёл по «зелёному коридору», никем не остановленный. На выходе он взглянул на толпу встречающих, большую часть её составляли шофёры с табличками, на которых значились имена отдельных людей или названия компаний. Ни на одной он не увидел слова «Монк».

Сзади шли люди, и ему приходилось двигаться вперёд. По-прежнему никого. Он двигался мимо двойной линии барьеров, образовывавших проход в главный зал, и как только он вошёл туда, рядом кто-то произнёс: