мысли? Ну ладно, придётся уничтожить что осталось - подвести черту под этим постыдным эпизодом.

Видимо, правду говорят доктора: диета не работает, потому что организм страдает от голода и, едва попадается на глаза еда, поглощаешь её как бегемот. Каждое утро теперь просыпаюсь и обнаруживаю жир в самых неожиданных местах вот уж где не надо. Вовсе не удивлюсь, если кусок жира в форме пиццы вырастет между плечом и ухом или будет выпирать сбоку от коленки, тихо покачиваясь на ветру, как ухо у слона.

С Марком всё ещё чувствую себя неловко и нерешительно. Сегодня утром, когда спустилась вниз, он уже ушёл на работу (неудивительно - ведь уже время обеда); оставил записку - просит 'чувствовать себя как дома' и приглашать всех, кого хочется. А кого? Все на работе. Здесь так тихо... Мне страшно.

13.45. Так, всё прекрасно, просто прекрасно. В сущности: нет работы, нет денег, нет бойфренда; есть квартира с дырой, куда пойти не могу; живу с любимым мужчиной в странных, платонических отношениях, вроде как экономка; здесь гигантский холодильник, и кто-то хочет меня убить. Но уверена - это всё временно.

14.00. Очень хочу к мамочке.

14.15. Позвонила в полицию и попросила отвезти меня в 'Дебенхемс'.

Позже. Мама была - фантастика, ну вроде того. Наконец-то. Приехала с опозданием на десять минут, с головы до ног в светло-вишнёвом, завивка, укладка и не меньше пятнадцати пакетов от 'Джона Льюиса'.

- Никогда не угадаешь, что случилось, дорогая! - говорила она, усаживаясь и распугивая посетителей обилием пакетов.

- Что? - дрожащим голосом спросила я, обхватив чашку с кофе обеими руками.

- Джеффри сказал Юне, что он один из этих гомо; но на самом-то деле нет, дорогая, он би, иначе у них никогда не появились бы Гай и Элисон. В общем, Юна ни капельки не беспокоится, он теперь с этим покончил. Джиллиан Робертсон из Саффрон Уолдхерст годами была замужем за таким, и у них был очень хороший брак. Заметь, им всё-таки пришлось развестись, потому что он таскался вокруг этих грузовиков с гамбургерами на придорожных стоянках. А жена Нормана Миддлтона умерла, - ты его знаешь, председатель правления в школе для мальчиков. Так вот, в конце концов Джиллиан... Э-э, Бриджит, Бриджит, в чём дело?!

Мама поняла-таки, что я здорово расстроена, и неожиданно подобрела: вытащила меня из кафетерия, оставив пакеты официанту; извлекла из сумочки упаковку платочков, провела меня на заднюю лестницу, усадила и заставила всё рассказать.

Первый раз в своей жизни мама по-настоящему слушала. Когда я умолкла, по-матерински обняла меня и прижала к себе, обдав облаком странно успокаивающего запаха 'Живанши III'.

- Какая ты смелая, дорогая! - прошептала она. - Я тобой горжусь.

Мне было так хорошо, приятно... Через какое-то время мама встала и встряхнула руками.

- А теперь пойдём. Надо подумать, что делать дальше. Побеседую-ка я с этим парнем, детективом, задам ему взбучку. Это ни на что не похоже - с пятницы и до сих пор тот безобразник на свободе! Имели ведь массу времени, чтобы его поймать! Чем они занимались - плевали в потолок? О, не волнуйся, я знаю, как надо обращаться с полицией. Хочешь - поживи у нас. Но я считаю, тебе надо остаться у Марка.

- Мам, я безнадёжна в смысле мужчин.

- Чепуха, дорогая! Честное слово, неудивительно, что у вас, девушек, нет бойфрендов! Строите из себя этаких звёздочек высшего класса, которым никто не нужен, если он не Джеймс Бонд. А потом сидите дома и бубните, что у вас не выходит с мужчинами. О, посмотри, сколько времени! Пошли, мы опаздываем на подбор цветов!

Через десять минут я сидела в белой комнате (прямо как у Марка Дарси), в белом халате и с белым полотенцем на голове, вокруг свёртки разноцветных тканей, мама и ещё кто-то, по имени Мэри.

- Ну, не знаю! - восклицала мама. - Бродишь одна, беспокоишься из-за всех этих теорий... попробуй ярко-вишнёвый, Мэри.

- Не во мне дело, тут социальная тенденция, - с важным видом возразила я. - Женщины остаются одинокими, потому что могут себя обеспечить и хотят делать карьеру. А потом, когда становятся старше, мужчины ведь как: мы невосполнимо отстали от жизни, перезрели, подавай им помоложе.

- Честное слово, дорогая, - 'перезрели'! Что же, они считают вас чем-то вроде упаковок с протухшим творогом?! Глупости, дорогая, киношный идиотизм!

- Ну, не скажи...

- Фрр, 'перезрели'!.. Пусть воображают, что им нужна какая-нибудь молоденькая пышка, - да ничего подобного! Хороший друг им нужен. Как насчёт Роджера или как там его... ну, который ушёл от Одри к секретарше? Конечно же, та оказалась глупышкой. Через полгода он умолял Одри вернуться, но она отказалась!

- Но, мам...

- Саманта её звали. Глупа как пробка. А Джин Доусон, которая была замужем за Биллом, - знаешь Доусонов, он мясник: когда Билл умер, она вышла замуж за мальчика в два раза моложе её, и как он ей предан. А ведь Билл не оставил особого наследства, на мясе много денег не сделаешь.

- Но если ты феминистка, тебе не нужен...

- Вот что самое глупое в феминизме, дорогая. У кого есть хоть чуточку мозгов, понимает, что мы высшая раса, и только негры в джунглях...

- Мама!

- ...Считают, что, когда вышли на пенсию, могут сидеть развалясь и не делать ничего по дому. Так, посмотри вот это, Мэри.

- Мне больше нравится коралловый, - обиженно откликнулась Мэри.

- Да, точно, - проговорила я сквозь аквамариновую завесу. - Ты жертвуешь работой, а потом тебе приходится мотаться по магазинам, - что поделаешь, они-то не желают!

- Ну не знаю! У вас у всех какая-то глупая идея - заполучить в дом Индиану Джонса, который будет загружать посуду в мойку. Их надо приучать! Когда я только вышла замуж, папа каждый вечер ходил в 'Бридж-клаб' - каждый вечер! Да ещё курил!

'Бедный папа', - думала я, пока Мэри прикидывала в зеркале, к лицу ли мне бледно-розовое, а мама совала ей в руки нечто пурпурное.

- Мужчины не желают, чтобы их поучали! - заявила я. - Им надо, чтобы женщина была недоступна, и чтобы они могли её преследовать, и чтобы...

Мама глубоко вздохнула.

- Какой смысл, что мы с папой неделями водили тебя в воскресную школу, если ты сама не знаешь, что тебе во благо. Просто реши, что, по-твоему, для тебя правильно, возвращайся к Марку и...

- Не получится, Пэм. Она Зима.

- Она Весна, или я - ведро с грушами, говорю тебе! Так вот, возвращайся в дом Марка...

- Но это ужасно. Мы ведём себя друг с другом вежливо, формально, и я что-то вроде половой тряпки...

- Что ж, как раз сейчас мы это улаживаем, дорогая, - выбираем тебе цвета. Но вообще-то, совершенно неважно, вроде ты там чего-то, да, Мэри? Просто надо быть настоящей.

- Вот это правильно! - просияла Мэри - она была размером с огромный куст.

- 'Настоящей'? - удивилась я.

- О, знаешь, дорогая, - как Вельветовый Кролик! Помнишь - твоя любимая книга, Юна тебе читала, когда у нас с папой была проблема с браком. Ну вот, посмотри!

- Знаешь, а ведь ты права, Пэм! - Мэри отступила в сторону с изумлённым видом. - Она Весна.

- Ну я же говорила!

- Говорила, Пэм, а я настаивала на Зиме. Тем более ты права!

* * *

9 сентября, вторник

2.00. В постели, одна, всё ещё в доме Марка Дарси. Мне кажется, теперь вся жизнь моя пройдёт в абсолютно белых комнатах. По дороге из 'Дебенхемс' я потерялась. Получилось глупо; я сказала полицейскому, что меня с детства учили: если потеряешься, спроси у полицейского. Но он почему-то не оценил юмор. Когда наконец я вернулась, снова провалилась в сонный обморок; проснулась в полночь и