таких проверок мистер Гарви обнаружил, что метрдотель ресторана в Лайми распорядился подавать урезанные порции, а продукты они закупали на самом дешевом рынке. И несмотря на то что метрдотель сэкономил ресторану пять долларов, мистер Гарви уволил его безо всякой жалости. Как ты думаешь, что он сделает, если обнаружит, что Спадающие Бриджи подал посетителям маленькие порции? Бедный старина Спадающие Бриджи, ему дадут пинок под зад… Зато он больше никогда не появится в обеденном зале!

— Ты знаешь, Роза, мистер Бриджес не так уж плох. Ведь неизвестно, кого могут прислать вместо него.

— Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь мог быть хуже этого омерзительного типа с длинным носом.

— Никогда нельзя знать наверняка. Роза вздохнула:

— Наверное, ты права. И самое лучшее, что мы можем сделать в этой ситуации, — это спасти его шкуру. — Она усмехнулась, решительно тряхнув головой. — Кроме того, я не могу отпустить этих бедняг без завтрака, которого они ждали с таким нетерпением. Наша замечательная компания просто не имеет права ударить в грязь лицом, иначе о ней пойдет дурная слава.

Эмили не смогла удержаться от смеха. Люди часто надоедали Розе, могли даже раздражать ее, но она всегда преодолевала себя и на совесть делала свое дело. Эмили подумала, что ей стоило бы поучиться у подруги такому отношению к жизни. Однако она сомневалась, что когда-нибудь сможет простить своему отцу то, что он сделал с ней и ее матерью. Уж лучше она начнет новую жизнь в этом уголке Запада, который с каждым днем любила все больше и больше.

На кухне поднялась суматоха: там срочно резали свежие фрукты, жарили бекон и взбивали недостающие омлеты. Эмили вместе с другими девушками сбилась с ног, накрывая на столы.

Она как раз помогала одной маленькой официантке намазывать маслом тосты, когда Бриджес вышел в зал подавать основное блюдо. Как было заведено во всех ресторанах, принадлежащих Фреду Гарви, метрдотель сам обслуживал посетителей, разрезая и раскладывая мясо. Он побледнел как бумага, увидев, что девушки еще суетятся, стараясь успеть сервировать все необходимое. Эмили сжала зубы, чтобы не упасть в обморок, услышав его визгливый скрипучий голос:

— Леди и джентльмены! Приношу вам свои извинения за сегодняшнее небольшое недоразумение. Смею вас уверить, все позавтракают и вовремя сядут на поезд, чтобы продолжить свое путешествие.

— Помню, последний раз я ездил на поезде в семьдесят втором году, — обратился пожилой мужчина к Бриджесу, когда тот обслуживал его.

Бриджес остановился и стал слушать, вежливо наклонив голову. При этом его взгляд непрестанно следил за тем, что делается в обеденном зале: нужно было удостовериться, что за тридцать минут стоянки поезда всех посетителей обслужат на самом высоком уровне и никто не уйдет голодным. Хотя Фаллон Бриджес иногда бывал ужасно несправедливым, Эмили не могла не признать, что он отличный специалист в своем деле. Фред Гарви нанимал только лучших, а тех, кто не соответствовал его высоким стандартам, безжалостно увольнял.

— Еда становится ядом, — продолжал пожилой мужчина, — если вы торопитесь. Чаще всего получается так, что вы платите вперед, проглатываете несколько кусочков, а этот проклятый поезд уже отправляется. Помнится, не раз я выбегал из двери ресторана с куском пирога в руке.

— Здесь не будет ничего подобного, сэр. Мистер Фред Гарви в совершенстве изучил европейские методы обслуживания клиентов и превратил свои рестораны в настоящее произведение искусства.

Пожилой джентльмен, чей рассказ прервали, не обратил внимания на замечание Бриджеса. Хотя Эмили знала, что ей следует работать, она не могла удержаться от любопытства и продолжала прислушиваться.

— Мы-то за все заплатим, а то, что мы не успеем доесть, они соберут и подадут тем простакам, которые приедут следующим поездом.

У многих посетителей, которые слышали эти разглагольствования, вилки замерли на полпути ко рту. Кое-кто в ужасе уставился в свою тарелку. Но то, что подавали в ресторанах Гарви, совершенно определенно не могло быть едой второго сорта. Все блюда были необыкновенно вкусными, а выглядели и того лучше.

Тем не менее Бриджес побледнел, услышав такие рассуждения.

— Сэр, уверяю вас, у вас достаточно времени, чтобы не торопясь закончить завтрак. Тем более мы никогда не делали таких недостойных вещей, о которых вы изволили высказаться. Скажу больше: когда пассажиры возвращаются в свой поезд, в обеденном зале ресторана Гарви едва ли остается хоть одна тарелка с недоеденной едой.

Бриджес возмущенно фыркнул и двинулся дальше, обслуживать следующий столик. Проходя мимо Эмили, он прошипел со свистом:

— Приступайте к работе, мисс Лэйн, иначе наши клиенты опоздают на поезд!

Эмили кивнула и принялась за работу. Свое дело Бриджес знал отлично, но он не имел ни малейшего понятия о том, как управлять работой других. Такое отношение к окружающим возмущало Розу. Эмили же, наоборот, всю свою жизнь прожила в окружении мужчин, похожих на Бриджеса, и поэтому ничему не удивлялась.

Поразительно, но, несмотря на неожиданно большое количество посетителей, они успели-таки обслужить всех вовремя. Пассажиры заняли свои места, когда паровоз только разводил пары, так что поезд по их вине не выбился из расписания.

Все «Гарви герлз» работали семь дней в неделю и каждый день обслуживали по три поезда. За это они имели комнату и стол и еще почти восемнадцать долларов в месяц наличными. Кроме того, один раз в год каждой из них оплачивали проезд до Санта-Фе. Для большинства девушек это было больше, о чем они могли мечтать.

Вечером, после того как уходил последний поезд, официантки обычно расходились по своим комнатам. Там они делились друг с другом мечтами и надеждами, там завязывались крепкие узы дружбы, которые иногда не разрывались потом всю оставшуюся жизнь.

Так обстояло дело и у Розы с Эмили. Они оказались родственными душами, сестрами — не по крови, а по сердечной склонности.

— Ты видела, какое лицо было у Спадающих Бриджей, когда он понял, что у нас больше посетителей, чем мы предполагали? — громко смеясь, говорила Роза, устраиваясь в одной ночной рубашке на своей кровати.

Эмили еще была в халате. Хотя они жили в одной комнате уже несколько недель и поверяли друг другу свои самые заветные тайны, она все еще не могла избавиться от стеснительности — по крайней мере пока еще не избавилась. Роза же, наоборот, казалось, вообще не была обременена чувством стыда.

— А ты слышала, как он набросился на того несчастного помощника официанта, который принес эту злополучную телеграмму? — спросила Эмили. — Этот идиот попросил полуграмотного бедолагу прочитать телеграмму, а потом накинулся на бедного парня за то, что тот сделал ошибку.

Она развешивала свое только что выстиранное форменное платье. Их униформа должна была радовать гостей своей безупречной белизной, а за целый день работы она неизбежно становилась грязной. Черный костюм был более практичен в этом смысле, чего нельзя было сказать о белом фартуке.

Слава Богу, Роза знала несколько секретов, как выводить пятна от бифштексов с белой ткани, ведь «Гарви герлз» должны были сами поддерживать чистоту своей форменной одежды. Эмили, которая никогда раньше не мыла ничего, кроме собственной персоны, испытывала большие сложности в этом вопросе. А если она появится перед Фаллоном Бриджесом и посетителями в грязном фартуке, ее уволят!

Вот поэтому, хотя Эмили учила Розу, как накрывать на стол, сама она постоянно училась у подруги гораздо более полезным вещам.

— Да, я слышала, как он набросился на беднягу. — Роза многозначительно хмыкнула. — Он благоразумно поступил, что не выгнал его, не то я сделала бы что- нибудь похуже.

Эмили замерла, потом медленно повернулась к своей лучшей подруге.

— Что ты имеешь в виду, говоря «что-нибудь похуже», Роза? Роза с преувеличенным вниманием разглядывала трещину в потолке, как будто не слыша вопроса.

— Роза? — настойчиво повторила Эмили.

Громкий рев, который вдруг донесся снизу, заставил ее подпрыгнуть чуть ли не до потолка. Она бросилась к окну. Все остальные девушки уже высунулись из окон своих комнат и в изумлении наблюдали, как Фаллон Бриджес стоит посреди двора, громко и безудержно чихая. Потом он зажал нос, но ничего не помогало — Бриджес продолжал чихать.

— А-а-а-пчхи! А-а-а-пчхи! Апчхи! Апчхи! Апчхи! Апчхи! Коротышка крутился, приплясывая, по всему двору, как будто одержимый демоном чихания. Наконец, казалось, охваченный припадком безумия, он подбежал к поилке для лошадей и сунул голову в воду.

Эмили не могла поверить своим глазам: Бриджес, который числил чистоту второй добродетелью после набожности, — и вдруг опустил свое лицо в воду, а в ней, может быть, плавала лошадиная слюна! Она всеми силами сдерживала смех, боясь, что если рассмеется, то не сможет остановиться. Ей ни в коем случае нельзя было смеяться над своим начальником.

Девушки, высунувшиеся из окон своих комнат, были ошарашены не меньше Эмили. Через несколько секунд Бриджес поднял из воды голову. Когда он попробовал потянуть носом воздух и после этого не чихнул, то издал вздох облегчения и выпрямился.

— Вы в порядке, мистер Бриджес? — спросила его Кэти.

Бриджес засопел и хмуро посмотрел на своих подчиненных, глазеющих на него из распахнутых окон меблированных комнат.

— Быстро отправляйтесь в свои комнаты, барышни. Неужели я должен каждый вечер напоминать, что отбой у вас ровно в десять часов?

Он презрительно засопел и вдруг еще раз оглушительно чихнул. Роза рассмеялась, и этот звук через открытое