ведущую к домику Мириам.

В этом коттедже ей доводилось бывать дважды. Но в первый раз она была ослеплена счастьем, во второй – горем, поэтому даже не обратила внимания на то, как он выглядит. А сейчас рассмотрела его с должной тщательностью. Это местечко сразу запало ей в душу. Во-первых, обилием цветов во дворе и в саду. Оранжевые, синие, красные – они поражали разнообразием форм и оттенков. А еще изысканностью ароматов, наполнявших прозрачный воздух.

Левее дома располагалась небольшая деревянная беседка и лавочки, покрытые белой краской и украшенные затейливой резьбой. Грунт между ними был посыпан мелким желтым песком. Хилари скинула туфли и с удовольствием прошла по нему босиком.

Здесь будет играть моя Лили, подумала она, блаженно улыбаясь.

За домом располагался сад. Сам коттедж был построен из дерева и светлого камня. Хилари открыла дверь взятым у нотариуса ключом и прошла внутрь.

Холл, гостиная и кухня, находившиеся на первом этаже, отличались небольшими размерами и пустовали. Но каждое из помещений представляло собой нечто особенное. Верхние части стен гостиной, например, покрывали очаровательные рельефные изображения зверей и птиц. А дверной арочный проем был обрамлен уходящими в глубину уступами сходного очертания.

На полу в холле красовалась желто-коричневая мозаика, а на потолке кухни – восхитительная роспись.

Этот домик – просто какое-то чудо, думала Хилари, рассматривая художественное оформление коттеджа. Чувствуется, что этой постройке около двух сотен лет! И сразу понимаешь, что обитали в ней люди, неравнодушные к искусству.

На втором этаже располагались три маленькие комнаты. В одной из них, самой светлой, стояли плетеные кресла.

Здесь я поставлю пианино и буду работать, решила Хилари. Соседнюю комнату обустрою под собственную спальню, а дальнюю, с окнами в сад – под детскую.

С каждой минутой она все больше влюблялась в оставленный ей доброй старой Мириам дом. И все меньше думала о его продаже.

Конечно, Эдвин был прав: для постоянного проживания это жилище не вполне подходило. В нем не было ванной, отопительной системы – хотя во Флориде, где средняя температура января не опускается ниже двенадцати градусов, она и не нужна, – и мебели. К счастью, электричество было проведено, а в кухне имелась раковина и небольшая двухконфорочная газовая плита.

Для начала нам вполне хватит и этого, решила Хилари. Здесь тепло, мыться можно даже во дворе. Куплю большую ванну, воду буду носить ведрами. А позднее, если мне удастся заработать достаточное количество денег, сделаю пристройку с просторной ванной и, возможно, еще одной комнатой.

Светлые мечты так увлекли ее, что она забыла даже о том, что с самого утра ничего не ела. И лишь когда в желудке закрутило, голова пошла кругом, а перед глазами поплыли темные пятна, она внесла в дом сумку с кое-какой едой и чемодан с одеждой, переоделась в футболку и короткие шорты, нарезала колбасу, хлеб, сыр и открыла пакет сока. Потом поднялась наверх с подносом в руках и, усевшись в плетеное кресло, приступила к еде.

Теперь будущее рисовалось ей безоблачным и радостным. Она представляла себе, каким уютным станет это гнездышко, когда в нем зазвучит звонкий смех Лили, когда в комнатах появится мебель, а на окнах – занавески.

Надо тщательно продумать, как обставить этот дом, решила Хилари. Он ведь не обыкновенный, а старинный, к тому же достался мне столь необычным образом.

Розовые мечты преследовали ее до самого вечера – пока она мыла полы в холле и в комнате наверху, в которой собиралась спать, протирала стены и переносила в дом вещи.

Когда с уборкой было покончено, она вытащила из грузовика длинную металлическую кроватную раму со складывающимися ножками и спинками и поволокла ее в дом. С трудом подняв ее наверх, она немного передохнула и пошла за матрасом. Вот тут-то и начались настоящие мучения! Старый пружинный матрас был настолько тяжелым и громоздким, что доставка его по лестнице на второй этаж превратилась в адову муку.

Но Хилари не унывала. Кряхтя и то и дело вытирая пот со лба, она мужественно продвигалась вперед, держа матрас на спине и согнувшись под ним в три погибели. Каждая остававшаяся позади ступенька жутко ее радовала. Ступеньки эти были для нее маленькими победами, и она уверенно шла к цели, не раскисая и не хныча.

Преодолев треть лестницы и почувствовав, что необходима передышка, она опустилась на ступени. Матрас накрыл ее сверху.

Снизу, со стороны входной двери послышался громкий стук, и Хилари тяжело вздохнула.

Томас, решила она. Пришел в самый неподходящий момент!

– Хилари? – донесся до нее знакомый низкий голос, и у нее все замерло внутри. Это был Эдвин.

От неожиданности и смущения она резко поднялась на ноги, совсем упустив из виду, что на ней лежит тяжелый матрас. И, пошатнувшись, полетела вниз вместе со своей ношей. В последующие мгновения все мелькало перед ее глазами, подобно картинкам калейдоскопа: стены, лестница, потолок, пол с мозаикой, падающий Эдвин с вытаращенными глазами…

Когда все замерло, она подняла голову и огляделась по сторонам, соображая, что произошло.

К счастью, никто не пострадал. Они лежали на матрасе рядом с Эдвином в весьма комичных позах. Особенно смешно выглядел Эдвин: его строгий пиджак из легкой ткани серого цвета задрался на спине до самой шеи, ноги были согнуты в коленях, кончик галстука покоился на голове. Но уморительнее всего смотрелось его красивое лицо. Синие глаза блестели и выражали не обычную надменную самоуверенность, а испуг, рот был приоткрыт, а брови подскочили вверх.

Не совладав с собой, Хилари звонко расхохоталась.

Эдвин стряхнул с головы галстук и окинул Хилари злобным взглядом.

– Тебе смешно?

Это развеселило ее еще больше. Теперь она уже держалась за живот и каталась по своему матрасу.

Эдвин смотрел на нее и не понимал, что с ним происходит. Он хотел сделать вид, что разгневан, но не мог. Вновь слышать ее заразительный смех было так приятно, что у него покалывало в ладонях.

Десятки чудесных воспоминаний, которые он стремился вытеснить из своей души на протяжении всех пяти лет, ожили в нем с удивительной отчетливостью. Смех Хилари всегда приводил его в восторг. В нем звучала беспечная музыка, звон колокольчиков, журчание быстрых лесных ручьев. Этот смех был настолько искренним и по-детски беззаботным, что заставлял забыть обо всех проблемах и невзгодах.

Поддавшись порыву, Эдвин склонился к Хилари и жадно обхватил ртом ее губы.

Она замерла. Его близость, его особенный, ни с чем не сравнимый запах, обрушились на нее волшебным потоком, подействовали, словно магическое заклинание. В первое мгновение Хилари не двигалась и не дышала, не веря в то, что давно исчезнувшее из ее жизни счастье вновь подступило к ней на столь близкое – до опасного близкое! – расстояние. Немного придя в себя, она глубоко втянула в себя воздух, пропитываясь дыханием любимого мужчины. Ей казалось, какие-то неведомые сверхъестественные силы перенесли ее в сказку. Поддавшись воле чувств, она обхватила руками голову Эдвина и ответила на его поцелуй.

Отстранившись от нее через некоторое время, им обоим показавшееся раем, Эдвин растерянно потряс головой. Совершать необдуманные поступки, идти на поводу у собственных эмоций не входило в его правила. То, что произошло сейчас, было трудно объяснить, но он твердо знал, что у него не хватило бы сил противостоять соблазну.

– Зачем ты это сделал? – напуская на себя строгость, спросила Хилари.

Эдвин встал и ничего не ответил.

Она тоже вскочила и приподняла край матраса.

– Я тебе помогу, – предложил он, снял с себя пиджак, отодвинул Хилари в сторону, взял матрас, без особого труда внес его в комнату и положил на металлический каркас.

Хилари проследовала за ним.