Рядом с ложем Хилари возвышалась коробка, перевернутая вверх дном. На ней тикал будильник и горела лампа.

Эдвин опустился на край кровати, поставил Хилари перед собой, осторожно вытащил нож, который она до сих пор держала в руке, и положил его на коробку.

– Странно, что ты не задела меня своим оружием, когда мы целовались внизу, – заметил он, улыбаясь.

– Я никогда бы этого не сделала, – прошептала Хилари и, наклонившись, потерлась носом о его щеку. – Если, конечно, каким-нибудь неосторожным действием ты не вынудил бы меня прибегнуть к крайним мерам.

Эдвин рассмеялся.

– Да уж, сегодня вечером ты доказала мне, что постоять за себя умеешь. Я и не думал, что такие малютки способны быть столь воинственными! – Он потер пальцами щеку, по которой несколько часов назад она хлестнула ладонью.

Хилари пригрозила ему пальцем.

– Зато теперь ты будешь вести себя более предусмотрительно!

Он покорно кивнул, обвел ненасытным взглядом ее кремовую грудь, откинул в сторону покрывало, которое она до сих пор удерживала на себе одной рукой, и медленно стянул с ее плеч тонкие бретельки ночной сорочки.

Полупрозрачная вещица послушно соскользнула вниз, и Хилари, оставшуюся перед Эдвином совсем голой, охватила дрожь.

Он жадно прильнул к ее груди и принялся ласкать то один то другой ее сосок так страстно и жадно, будто знал, что занимается этим в последний раз.

Хилари задыхалась от счастья. Она то закрывала глаза, утопая в ливне блаженных ощущений, то открывала их и внимательно вглядывалась в Эдвина, пытаясь рассмотреть в нем все до малейшей детали.

У него были темные пушистые длинные ресницы, длиннее, чем у нее самой.

Они такие же, как у Лили, подумала она, довольно улыбаясь. Сегодня я непременно должна рассказать ему о нашей дочке…

Ласки Эдвина становились все более горячими и порывистыми. Он целовал ее везде, а она постепенно растворялась в нем, как когда-то давно…

– Я полностью теряю контроль над собой… Ты просто колдунья, слышишь? – прохрипел он, переводя дыхание и укладывая ее на кровать.

Губы Хилари опять расплылись в улыбке.

Слышать подобные слова от Эдвина означало нечто поистине невероятное. Ведь этот человек умел контролировать себя при любых обстоятельствах.

Он не курил, потому что был уверен в ненужности и вредности курения, никогда в жизни не выпивал вина больше, чем один бокал, не поддавался чьему бы то ни было влиянию и не отступал от своих принципов.

– Ты потрясающе красивая, – пробормотал Эдвин, восхищенно рассматривая Хилари.

Она знала, что не представляет собой ничего особенного. Но, когда он так смотрел на нее, чувствовала, что действительно обладает чем-то необычным, какой-то изюминкой, которая в его глазах делает ее неотразимой. И обожала ощущать себя такой.

Эдвин снял с себя одежду, лег рядом с Хилари и принялся медленно гладить ее грудь, живот и бедра и покрывать их нежными поцелуями.

– Ты просто чудо, Хилл, просто чудо… – шептал он еле различимо.

– О, Эдвин… Эдвин!… – стонала она в ответ.

Его движения становились все более требовательными, его губы и руки уже обжигали ее и сводили с ума, но полностью овладевать ею он почему-то не торопился.

А Хилари уже сгорала от непреодолимого желания вновь почувствовать его в себе, слиться с ним воедино. Ей казалось, еще немного, и она вспыхнет и превратится в его руках в легкий пепел…

– Эдвин, прошу тебя… Войди же в меня поскорее… – вырвалось у нее из груди.

– Я не хочу торопиться… – сказал он. – Боюсь опять сделать тебе больно… Как тогда, когда мы занимались любовью в первый раз.

Хилари приподняла голову и ласково провела ладонью по его растрепавшимся густым волосам.

– Это было естественно и больше не повторится. Ведь до тебя у меня никого никогда не было.

На мгновение Эдвин замер.

«Никого никогда не было…» – эхом отдалось в его висках. Неужели это правда?

Он взглянул в серые прозрачные глаза Хилари, озаренные чудесным внутренним светом, подернутые туманной вожделенной дымкой и покачал головой.

Ему на ум приходили мысли о том, что до встречи с ним она могла быть девственницей, но он не был в этом уверен.

Почему я не заметил, что для нее тогда все случилось впервые? Был так поглощен страстью? Или настолько уверен, что она искушена в подобных делах? – размышлял он, а душа его наполнялась все большей гордостью и все большим облегчением.

Он проник в нее неожиданно и порывисто. Она на мгновение замерла, оглушенная водопадом давно забытых и ни с чем не сравнимых эмоций. Ее глаза наполнились слезами, и, забыв обо всем на свете, она отдалась блаженству.

– Хилари! Хилари! – закричал Эдвин в исступлении, достигнув самого насыщенного в своей жизни оргазма, опустился на нее и, содрогаясь, уткнулся лицом в ее благоухающие волосы.

Она с наслаждением вдохнула исходивший от него до боли знакомый запах.

– Почему, когда я с тобой, после первого раза мне тут же хочется заняться этим повторно? – спросил он прерывистым полушепотом.

– Не будь таким жадным! – шутливым тоном ответила Хилари, отчаянно заглушая внутренний голос, твердивший ей, что она совершила большую глупость.

Лицо Эдвина неожиданно посерьезнело.

– Я должен был догадаться тогда, что ты была девственницей…

Хилари тяжело вздохнула.

– Даже если бы ты догадался об этом, то не признался. Это наложило б на тебя дополнительную ответственность, создало ненужные проблемы…

– Думаешь, я боюсь ответственности? – произнес он с оттенком враждебности в голосе.

Хилари еще раз вздохнула.

Она считала, что спорить с ним по этому поводу не имеет смысла. Их отношения пять лет назад все равно не сложились бы по-иному. Он просто-напросто устал от них и захотел свободы, а она по уши в него влюбилась и была обречена на страдания.

– Я и не думаю, что ты боишься ответственности, – медленно произнесла она. – Просто, ни о чем не догадываясь, ты с легкостью распрощался со мной, когда почувствовал, что теряешь ко мне интерес.

– Что? – Эдвин резко убрал лицо от ее волос, на которых до сих пор лежал. – Я потерял к тебе не интерес, моя дорогая, а уважение, когда увидел тебя с тем лохматым на мотоцикле!

Хилари удивленно моргнула.

– Не понимаю, почему моя невинная прогулка на мотоцикле с приятелем друзей, кажется тебе настоящим преступлением?

Эдвин презрительно усмехнулся.

– Невинная прогулка? Ха-ха! Да как у тебя поворачивается язык называть это подобными словами? Блудница!

Хилари замерла от обиды, ничего не понимая. Она максимально напрягла память, пытаясь вспомнить вечер, проведенный с друзьями, как можно более подробно.

– Ах, вот оно что! – пробормотала она, вдруг неожиданно вспомнив, что парнишка, с которым они прокатились по пляжу, на прощание поцеловал ее. Поцелуй длился не больше секунды. Хилари тогда даже не поняла, что произошло, поэтому не стала возмущаться, тем более в присутствии остальных друзей. –