криком побежала к матери.

С восторженными восклицаниями испанец подлетел к девочке и как-то очень ловко заставил Мари удалиться. Испытывая глубокую неприязнь, которую не могла побороть, Маргарет взяла Пэйшенс за руку и повела Альвареса к фонтану, решив, что на этом мучительная прогулка закончится.

Джонатан размашисто шагал по Гринвич-парку в поисках жены. Он только что встретился с двумя молодыми людьми, которые присутствовали на переговорах под видом секретарей знатных вельмож. На самом деле юноши, прекрасно знающие испанский язык, должны были вылавливать интересующие тайный совет королевы сведения из разговоров испанцев между собой. До сих пор ничего ценного выудить не удалось, виновато доложили молодые люди капитану. Ободрив их несколькими словами, он велел им быть на переговорах до конца. Затем поинтересовался, где мадам Кавендиш, и получил ответ, что она сопровождает одного из гостей в прогулке по парку.

Поразительно, до чего все нескладно получается, озабоченно размышлял Джонатан, незаметно для себя ускоряя шаги. Чего стоит одна его сегодняшняя вылазка с Тимом в это жуткое подземелье!

Зная, что именно сегодня в час дня Маб должна принести испанцам яд, они решили нагрянуть в логово с утра, чтобы захватить старую колдунью с ее смертельным зельем.

Долго, согнувшись в три погибели в низких грязных переходах, карабкался Джонатан вслед за ловким мальчуганом с фонарем. Наконец они добрались до отвратительного логова, и что же? Да, они застали там старую колдунью, но это уже был труп, распростертый на колченогом столе. Более мерзкого зрелища Джонатану не приходилось видеть. Оглядев помещение, Тим заявил, что бродяги – покинули притон: в подвале не было даже стула, на котором еще недавно, подобно королеве подземелья, восседала злобная старуха. Ни тряпья по углам, служившего нищим постелью, ни мешков на стенах, где они обычно хранили объедки и огрызки для своих жалких трапез. Видимо, боясь притронуться к покойнице, бродяги оставили только стол, по какой-то причине ставший для ведьмы смертным одром. Преодолевая брезгливость, Джонатан осторожно коснулся торчащей из-под грязных лохмотьев тощей ноги и заключил, что смерть наступила, по меньшей мере, ночью. Он кивнул Тиму на выход, и они поспешили выбраться на поверхность через ближайший люк.

Здесь, отдышавшись, они держали совет. Джонатан исключал простое совпадение смерти старухи в тот самый день, когда готовый яд должен быть доставлен заказчику. Тим согласился, что старуха была живучей, как кошка, и вовсе не собиралась так скоро отдавать концы, судя по алчности, с которой требовала все больше денег от членов шайки, и по скаредности, сказывавшейся во всем укладе убогого быта.

Оставалось предположить, что испанцы опередили капитана, получив яд и, может быть, с его помощью умертвив опасную свидетельницу. Вопрос, как они узнали дорогу в логово, решился очень просто: скорее всего кто-то проследил за Тимом после одного из его посещений резиденции посла.

В надежде узнать что-нибудь от самих заговорщиков с помощью известного Джонатану потайного отверстия он устремился к жилищу посла. Но и там ему не повезло, так как хозяев дома не было.

Джонатан подводил безрадостные итоги. Замысел заговорщиков неизвестен. В руках испанцев манжета и яд – он мог настигнуть ничего не подозревающую жертву в любую минуту.

Джонатан свернул с широкой аллеи и направился к манящей своей прохладой мраморной скамье под деревьями. Усевшись в приятной тени и сняв шляпу, он стал обмахивать ею разгоряченное жарой и ходьбой лицо, продолжая раздумывать.

Приказание проверять все королевские кушанья и напитки капитан отдал сразу после возвращения из города, когда заходил к себе переодеться и почиститься после путешествия по лондонским катакомбам. Что еще он может предпринять, чтобы защитить жизнь ее величества? Корсет, слава Богу, готов, и Елизавета уже два раза надевала его, но жаловалась, что в нем тяжело и жарко. Значит, снова нужно время, чтобы как-то довести корсет до ума, а его-то, времени, чертовски не хватало.

Остается надежда на Маргарет. Джонатан чуть не рассмеялся вслух. Здорово все сошлось: и безопасность королевы, и его злосчастная судьба зависят от нежной своевольной женщины с золотыми волосами и янтарными сияющими глазами! Да, на Маргарет вся надежда. Боже, как она нужна ему! Пусть в минуты их сладостной близости он только на короткое время освобождается от тягостного гнета мрачных воспоминаний, но эти мгновения были залогом того, что когда-нибудь они сольются в долгие минуты и отмоют его от скверны своей чистой и светлой волной.

Вдруг из-за густой живой изгороди за спиной до него донесся мелодичный голос Маргарет. Она рассказывала кому-то о фонтане и его золотой статуе Аполлона. Обрадованный Джонатан вскочил на ноги, надевая шляпу, но неожиданно услышал мужской голос, задавший какой-то вопрос.

Джонатан окаменел, вслушиваясь в этот голос, но, не видя за кустами его обладателя.

Омерзительную сырость каменной камеры, нечеловеческую боль и непереносимое унижение от сознания собственного бессилия воскресил в нем звук зловещего голоса.

С криком Джонатан бросился за угол шпалеры кустов и увидел их вдвоем, как в самом страшном ночном кошмаре – дьявол и Маргаритка!

– Ты! – только и смог выговорить Джонатан, вложив в это восклицание всю силу ненависти, столько времени душившей его, и положил ладонь на эфес шпаги.

– Пэйшенс, пойди сюда! – Маргарет протянула к дочери руки, потрясенная искаженным яростью лицом мужа и смертельным вызовом, прозвучавшим в его голосе.

Чтобы избежать тяготившего ее общения с Альваресом, Маргарет затеяла с дочкой веселую игру, бросая в бассейн мелкий гравий, когда вдруг из-за кустов внезапно возник Джонатан. Видимо, Пэйшенс тоже испугало его лицо, потому что она тут же бросилась к матери, которая обхватила ее обеими руками, закрывая от неясной опасности.

Быстрые оценивающие взгляды мужчин, замерших друг против друга, заставили Маргарет задрожать в предчувствии чего-то ужасного. Лицо Джонатана было маской дикого неистовства. Испанец же торжествующе усмехался, словно радуясь долгожданной встрече.

Вдруг в мозгу Маргарет, словно вспышка молнии, мелькнула страшная догадка, буквально потрясшая ее, и она качнулась назад к мраморному бассейну фонтана.

Этот человек не был купцом, приехавшим обсуждать торговые отношения двух стран.

Это был человек из призрачного прошлого Джонатана.