Ивальд терпеливо ждал, не снизойдя до наводящих вопросов.
– У нас радость. – Наде хотелось веселиться, хулиганить и вообще – нарушать благочинное спокойствие, царившее на стойке.
– У нас? – задумался Ивальд. – Общая?
– Общая! – едва сдерживая смех, кивнула Надежда. Ей вдруг пришло в голову подшутить и намекнуть на беременность. Интересно, как он отреагирует. Как реагируют примерные во всех отношениях мужчины на столь неординарную новость? Зеленеют от страха? Краснеют от ярости? Или впадают в тягостные размышления?
– Ты хочешь куда-то вместе поехать? – Ивальд так и не смог придумать логического примера общей радости. А Надя вдруг поняла, что не хочет видеть его лицо ни зеленым от страха, ни красным от ярости. Потому что после этого будет очень тяжело и сложно жить дальше. А ей не хотелось сложностей. Ей хотелось просто быть с ним рядом, с таким разным, предсказуемым и одновременно непрогнозируемым, как антициклон.
– Да, хочу. Домой. Сию секунду. – Она вздохнула и улыбнулась. – Но я знаю, что это нецелесообразно и невозможно.
– Ничего невозможного в этом мире нет, – философски протянул Ивальд. – Но я согласен – это нецелесообразно, поэтому поедем вечером.
Надя фыркнула:
– Какой неожиданный ответ!
– Я тебя удивил? – обрадовался Ивальд, как будто давно мечтал именно удивить. А все остальное у него уже получилось.
– Не то слово, – заверила Надежда. – Просто изумил.
– Вот я какой, – на полном серьезе приосанился господин Рельке и, довольный собой, отбыл на рабочее место.
Время текло сумасшедшей рекой, унося Надю, словно щепку. Ее швыряло от одного берега к другому, то с головой окуная в ледяную воду событий, то вынося на поверхность и давая отдышаться. Новый год, встреченный в обществе начальства, окончательно закрепил ее отделение от «большинства». Надежду стали побаиваться и недолюбливать, как и любую выскочку. То, что Надя себя таковой не считала, на отношении коллектива никак не сказывалось. Коллеги женского пола, естественно, считали себя более достойными внимания начальника. Кроме того, толкущаяся в непосредственной близости фигура, ночующая с руководством, не давала свободы действия и мешала левым заработкам. К весне Надежда, как-то незаметно перепрыгивая ступени карьерной лестницы, очутилась на должности директора по организации банкетов и конференций. Долг Потапову был выплачен, зарплата взлетела, перешагнув предел самых смелых мечтаний. Следствием этого стали разительные перемены во внешности, гардеробе и самооценке. Надюша даже начала мечтать о личном автомобиле. А почему бы и нет?
Казалось бы, все замечательно, живи да радуйся, но у Нади этот фокус никак не получался. Во-первых, пугала наступившая в судьбе непривычная благодать, а во-вторых, никак не получалось разобраться в себе.
– Вика, я, наверное, буду разбегаться с Рельке, – сказала Надя хорошо обдуманную фразу.
В столовой было шумно и весело. У большинства тружеников настроение обычно поднимается именно в обеденный перерыв и резко падает к моменту возвращения на рабочее место. В воздухе метались густой позитив и стайки положительных эмоций.
Красовская положила вилку и уперла в подругу скептический взгляд:
– С чего это вдруг?
– У меня чувство, что я его использую. Мерзкое такое ощущение, как будто я скотина последняя. А Ивальд, он наивный, как ребенок. Знаешь, такой пионер, идущий в ногу и каждое утро гордо повязывающий галстук перед зеркалом.
– Он тебя любит?
– Да нет, конечно, – уверенно заявила Надя. – Для него это приятная немецкая привычка. О любви мы с ним никогда не говорили.
– Значит, тоже использует. А потом вернется в родные пенаты, женится на грудастой тирольской девице, или кто у них там, и будет планомерно продвигаться к заслуженной старости. Так что тебя мучает? Ты используешь его, он тебя, все закономерно.
– Время уходит. Еще чуть-чуть, и мне стукнет тридцатник.
– А мне тридцатник уже никогда не стукнет, – мечтательно закатила глаза Красовская. – Мне б твои проблемы! Сколько женских радостей еще не познано: первые седые волосы, первые морщины, первый целлюлит.
– Вика, я серьезно! Жизнь проходит. Не просто проходит, а мимо! Я не то делаю, не так и не с тем живу!
– Тебе с ним плохо?
– Почему? Нормально. Просто как-то ровно все, скучно, размеренно. Как будто я старая бабка, которая пьет лекарство по часам. Все известно наперед: когда в театр, когда в ресторан, к кому в гости. Он даже подарок не может подарить так, чтобы получился сюрприз. Нет, надо потащить меня в магазин и потребовать, чтобы я выбрала сама. А то вдруг не подойдет по размеру, по фасону или вообще – он радикально ошибется и купит совсем не то, о чем я мечтала. Искры нет, огня. А без огня жизнь тухнет, одни головешки. Мне бы хоть раз, чтобы полыхнуло.
– Да, как у меня. Жила себе спокойно, зажигала в других местах, а потом у нас с Андрюхой как полыхнуло – мама, не горюй. До сих пор еще имущество не разделили. Упирается, из принципа. Не ожидал, что меня так быстро подберут. Хотя у нас ничего такого и не было никогда. Замуж я за него вышла, потому что надо было куда-то с ребенком пристраиваться, а с Красовским надежно было. Знаешь, Надька, самое главное в мужике – стабильность. Сюрпризы, они разные бывают. Ты бы не горячилась. Любовь нужно ждать, подготовив надежный тыл. Потому что она может прийти, как ко мне, – сильно поздно.
