На самом деле Елене Николаевне и в голову не пришло следить за ним, наличие девушки она предположила, исходя из жизненного опыта: свято место пусто не бывает.
– Может, познакомишь нас? – предложила мама, получив в ответ затяжную паузу, наполненную острым изумлением. – Эй, ты там жив?
– Пациент скорее мертв, – выговорил наконец Дима. – Это мазохизм или садизм?
– Не поняла…
– Ты мою девушку хочешь втоптать в бетон на лестнице или сама желаешь помучиться и поорать от горя, какую жуткую пару нашел опять твой сын?
– Не смей так со мной разговаривать! – сорвалась Елена Николаевна. – Я не давала повода…
– Мама, как же не давала? На память о моей последней подруге у меня остались только трусы! Ты ее выперла голой! Из моей квартиры, между прочим! Хотя, да, я же забыл: эту квартиру купила ты, поэтому имеешь право! – он начал заводиться, вспомнив сцену расставания с Мариной и заранее страшась возможного повторения корриды с Викой. В отличие от Маринки, она вряд ли сможет пережить такой стресс безболезненно.
– Ну прости, прости! Я о тебе забочусь. Давай познакомимся с твоей девушкой, поговорим…
– Что-то мне подсказывает, что цивилизованная беседа у вас может не получиться.
– А я постараюсь. Даю слово, – Елене Николаевне уже надоел этот торг. – Приглашаю вас завтра на чашку чаю. Отказа не приму.
– Интересно, на кого будет вылита эта чашка чаю? – пробормотал Дима, соображая, не стоит ли вместо Вики пригласить какую-нибудь невпечатлительную особу.
– Мама, я завтра опять задержусь, в гости пойду! – раскрасневшаяся Вика влетела в гостиную с трубкой в руке.
– К кому? – Екатерина Андреевна даже приглушила звук телевизора, поэтому чудовищные человечки с головами гидроцефалов продолжили рекламу какой-то техники беззвучно.
– К мужчине, – похлопала ресницами дочь и радостно подпрыгнула.
– Вика, ты уже достаточно взрослая, поэтому, надеюсь, обойдется без последствий.
– Ха, мы сами с усами…
– Хорошо бы, чтобы с усами, а не с животами, – намекнула мама, многозначительно округлив глаза.
– Он меня с мамой завтра познакомит, – доверительно прошептала Вика и мечтательно уставилась в потолок.
– А ты его с мамой знакомить собираешься?
– С чьей?
– Ну, например, со своей, чтобы я хоть знала, с кем ты ночуешь и к кому идти за алиментами.
– Фу, мам, ну чего ты?
– На всякий случай. Если созреешь, предупреди меня, чтобы я морально подготовилась.
– Предупредю! Предупреждю… Предупрежу!
Детектив был точен, как часы. Он серой тенью проскользнул в кабинет и положил перед собой аккуратный конверт.
– В приемной не было секретаря, – вежливо сообщил он.
Елена Николаевна окончательно разнервничалась. У нее с утра болела голова и подергивалось левое веко. При появлении пинкертона у нее резко подскочило давление, и ее начало основательно потряхивать. Стараясь не выдать своего состояния, она откашлялась и сцепила руки.
– Я отослала ее с поручением, чтобы вас видели как можно меньше людей. Вы же понимаете.
– Понимаю, – тихо кивнул детектив и внимательно посмотрел на клиентку, по лицу которой бродили бордовые пятна с неровными краями.
– Ну так что у нас? – Она через силу улыбнулась и тут же сжала дрогнувшие губы.
– Хотелось бы получить гонорар, – ровным голосом сообщил мужчина, глядя на нее в упор.
– Ах, ну да, ну да, – засуетилась Елена Николаевна, бестолково дергая ящики и шлепая рукой по столу. Она еще утром приготовила для него деньги, запечатав в конверт, но куда она его положила, вспомнить не удавалось. Детектив терпеливо ждал, с отсутствующим видом рассматривая обстановку кабинета.
– Я сейчас, – пробормотала она, неловко вскочив и едва не опрокинув кресло. – Сейчас.
Через пять минут она уже неслась из бухгалтерии, распугивая сотрудников и оставив у сейфа остолбеневшую и обруганную на чем свет стоит кассиршу. Бедная девушка так и не поняла, что случилось и как ей оприходовать выдранные буквально из рук деньги.
– Вот, – Елена Николаевна вспотела и тряслась от слабости. Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы за эти деньги пронырливый детектив сообщил ей, что все в порядке и она может дальше жить спокойно. Тогда она бы выдала ему премиальные. Но он, тщательно пересчитав купюры, аккуратно сложил их в портмоне и пододвинул к ней свой конверт.
– Думаю, мне лучше уйти. Вам будет проще просмотреть все это в одиночестве.
– Нет, – решительно стукнула ладонью Елена Николаевна. – У меня могут возникнуть к вам вопросы.
