дом.

– Я просто решила немного передохнуть, – прошептала она, расправляя фартук и чепец. – Знаешь ли, это очень тяжело – быть горничной у знатных леди.

В дверь чулана за ее спиной яростно забарабанили. Сердитый, хоть и приглушенный деревянной перегородкой, голос закричал:

– Выпусти меня отсюда, сука поганая! Да как ты смеешь разговаривать со знатным человеком таким тоном?! Уж я позабочусь о том, чтобы тебя сегодня же уволили отсюда, не заплатив ни пенни! Опомниться не успеешь, как окажешься на улице!

Эмброуз окинул взглядом дверь чулана.

– У тебя возникли какие-то проблемы?

– Нет, никаких проблем, с чего ты взял? – Конкордия наградила его сияющей улыбкой. – Во всяком случае, таких, с которыми я не смогла бы справиться. Так почему ты меня искал? – решила она переменить тему разговора.

Дверь чулана сотрясалась от яростных ударов.

– Немедленно открой дверь!

– Отойди в сторону, – велел Эмброуз Конкордии.

Ее опять охватила паника.

– Эмброуз, я тебя умоляю, ничего не делай! Этим вечером ты не должен ввязываться в какую-то историю, да еще со знатным джентльменом. Это нарушит все твои планы.

– Подержи. – Эмброуз сунул ей в руки свое пальто и ее плащ.

– Эмброуз, пожалуйста, остановись, у нас есть более важные дела сегодня! – умоляла Конкордия. – Мы не можем рисковать.

– Это не займет много времени, – заверил ее Уэллс.

Отперев дверь в чулан, он быстро вошел внутрь.

– Самое время… – начал разъяренный незнакомец.

Но, увидев перед собой Эмброуза, он замолчал на мгновение.

– Что здесь происходит? Кто вы такой? Что вы о себе возомнили?..

Дверь захлопнулась, Эмброуз и незнакомец остались в чулане одни. Конкордия услышала несколько тихих слов, затем до ее ушей донеслись какие-то неприятные глухие удары. Она заморгала.

Дверь открылась, из чулана вышел Эмброуз, на ходу поправляя белый парик. Он стал закрывать за собой дверь, но Конкордия уже успела заметить безжизненное тело, осевшее на пол рядом с посудным шкафом.

– Ну вот и все, – проговорил Эмброуз удовлетворенно. – Давай-ка продолжим наши дела, а то мы и без того потеряли немало времени.

– Надеюсь, ты не убил его? – с тревогой спросила Конкордия.

– Нет, не убил, – спокойно ответил Эмброуз, подталкивая ее вперед.

– Это я во всем виновата.

– Нет, я, – возразил Уэллс. – Потому что позволил тебе прийти сюда. Мне следовало предположить, чем все это кончится.

– Нет, Эмброуз, это несправедливо, – стала возмущаться Конкордия. – Я была уверена, что отлично справляюсь с ситуацией.

– Против этого я возражать не стану, – кивнул Уэллс. – Но меня беспокоит другое.

– Что именно?

– То, что ему удалось хорошенько разглядеть твое лицо и теперь он может описать тебя кому-нибудь еще, – объяснил Эмброуз.

– Ни к чему об этом тревожиться, – заверила его Конкордия. – Свет был совсем слабый, к тому же он был пьян, а если еще учесть и то, что ты только что сделал с ним, он едва ли что-нибудь вспомнит. Я говорю не только о своих приметах, но и вообще о том, что сегодня произошло. Я абсолютно уверена, что описать меня он не сможет, к тому же никто никогда не помнит горничных.

– Об этом мы поговорим позже, – остановил ее Уэллс, – а пока нам не стоит терять время.

Эмброуз двигался так быстро, что Конкордии приходилось то и дело пускаться бегом, чтобы поспевать за ним.

– Как ты меня нашел? – спросила она.

– Одна из горничных, что работает в женской гардеробной, сказала мне, что ты пошла в сторону этого холла.

Теперь они шли по балкону, вдоль бального зала. Конкордия слышала смех и томные голоса опьяненных то ли шампанским, то ли окружением собеседников. Она взглянула на ослепительное зрелище. В дамских бриллиантовых украшениях отражался свет сотен свечей, а мужчины казались особенно элегантными в своих черных костюмах, подумала она.

– Сожалею о том, что ты не смогла понаслаждаться этой волшебной сказкой, – тихо проговорил Эмброуз.

– Я абсолютно уверена: ничто из того, что сейчас происходит внизу, по остроте ощущений даже не