— Что вы здесь делаете? — прошипела она.

Мэри старалась не замечать ее тона:

— Я приехала за Тимом, — объяснила она.

— О, еще бы нет! — сказала она с ухмылкой. — Посмотрите на себя! Мать еще не в могиле, а вы уже тут как тут и облизываетесь от предвкушения удовольствия. Бедный, глупый Тим! Почему вы обманули нас насчет своего возраста? Ну и дураков же вы из нас сделали и еще перед моим мужем!

— Ради Христа, Дони, утихни! — закричал Рон в отчаянии.

Дони яростно повернулась к нему.

— Я утихну, когда скажу, что хочу. Ты жадный старый негодяй! Продаешь своего недоумка-сына за несколько жалких долларов! Лишь бы влить в себя лишнюю кружку пива в «Прибрежном»! Подумал ты когда-нибудь о стыде? Посмотри на нее, пытается запудрить нам мозги, что ее интерес к Тиму чисто душевный! Да, мисс Хортон, — продолжала орать она, резко поворачиваясь к Мэри. — Я прекрасно понимаю вашу игру! Ловко вы обманули всех нас и заставили поверить, что вам чуть не девяносто! Интересно, сколько людей на нашей улице хохочут теперь до упаду, увидев, к кому ходит Тим по выходным? Вы сделали нас посмешищем всего района, вы, старая сука! Если уж вам нужен был мужчина, почему, черт побери, не купить нормального мужика, а не использовать моего бедного, неполноценного брата? Вы отвратительная дрянь! А ну убирайтесь вон отсюда и оставьте нас в покое!

Мэри стояла посредине гостиной, опустив руки, и два ярких пятна пылали на ее щеках. Слезы стекали по лицу, словно пытаясь защитить ее от этих ужасных обвинений. Она была так потрясена и уничтожена, что даже не могла оправдываться. У нее не было ни сил, ни желания отвечать. Рона начала сотрясать крупная дрожь. Он так крепко сжал руки, что на костяшках пальцев появились белые пятна. Тим ушел к своему креслу и упал в него, запрокинутое лицо его поворачивалось то к обвинителю, то к обвиняемой. Он ничего не понимал, но тяжело страдал и испытывал чувство стыда. Дони, как будто считает, что ему нельзя дружить с Мэри. Но почему? Почему это плохо? Что сделала Мэри? Несправедливо, что Дони так кричит на Мэри, но он не знает, что ему делать, потому что не понимает, в чем дело. Почему ему так хочется убежать и спрятаться где-нибудь в темном углу, как в тот раз, когда он стащил у мамы торт, приготовленный для теннис-клуба?

Рон дрожал, стараясь сдержать свой гнев.

— Дони, я никогда не слышал, чтобы ты говорила такие вещи, ты слышишь? Ради Бога, что с тобой, девочка? Мисс Хортон — достойная женщина. Черт побери, она не обязана стоять здесь и слушать всю эту мерзость! Ты меня опозорила, ты опозорила Тима и ты опозорила твою бедную покойную мать! И в такое время! Боже, Дони, что тебя заставляет говорить такие вещи?

— Я их говорю потому, что думаю, что это правда, — ответила Дони, прячась на груди у Мика. — Ты позволил ее грязным деньгам сделать тебя слепым и глухим!

Мэри провела дрожащей рукой по лицу, вытирая слезы. Она в упор посмотрела на Дони и ее мужа.

— Вы очень, очень ошибаетесь, дорогая, — она с трудом выдавила это из себя. — Я понимаю, как вы потрясены и расстроены всем, что произошло за эти несколько часов, я уверена, что вы по-настоящему не верите в то, что вы сейчас говорите. — Она прерывисто вздохнула. — Я не скрывала свой возраст обдуманно, просто мне это никогда не казалось важным, потому что я ни на мгновение не думала, что кто- нибудь так грязно истолкует мои отношения с Тимом. Я глубоко привязана к Тиму, но не так, как вы имеете в виду. Мне это, конечно, тяжело говорить, увы, я уже достаточно стара, и гожусь быть матерью Тима, да и вашей, знаете ли. И вы совершенно правы: если бы мне нужен был мужчина, я вполне могла себе позволить купить продажного, и даже позолоченного. Зачем нанимать для этого Тима? Скажите честно, вы видели какое-либо свидетельство сексуального пробуждения в Тиме с тех пор, как он познакомился со мной? Если бы это было так, вы бы заметили тотчас же: Тим такое скрыть не сможет. Да, мне хорошо с Тимом, но отношения наши чисты и невинны. Тим сам чистый и невинный, и в этом часть его привлекательности. И если бы даже тысячи демонов блуда терзали непрерывно мою плоть, я ни за что не связала бы свои желания с Тимом. А теперь вы все испортили, испортили для нас обоих, потому что, если Тим и не понимает, он может почувствовать, что все изменилось. Наши отношения были совершенны. Были. Понимаете, были. Они больше не смогут быть такими. Вы сделали так, что я буду думать о том, что прежде мне и в голову не приходило, вы сделали так, что Тим будет чувствовать неловкость, выражая по отношению ко мне нормальную привязанность.

Мик откашлялся:

— Но, мисс Хортон, вы, конечно, должны были представлять себе, что будут думать другие люди. Мне трудно поверить, что вы, зрелая и ответственная женщина, могли месяц за месяцем проводить все свое свободное время с молодым и очень красивым человеком и вам ни разу не пришло в голову, что будут думать окружающие?

— Вот в чем дело! — заорал Рон, срывая Мика с дивана и держа его за лацканы пиджака. — Я должен был догадаться, что моя девочка Дони не придумывает все это вонючее дерьмо без твоей помощи! А ты действительно ловкач, дружочек! За те десять минут, которые прошли от звонка мисс Хортон в дверь и до того, как она сюда вошла, ты умудрился напичкать голову моей дочери грязными намеками и так крепко, что она опозорила всех нас! Боже, и почему Дони не вышла замуж за нормального парня, а выбрала тебя слюнявого, надутого пижона! Мне следовало тебе морду расквасить, ты поганая задница!

— Папа! — ахнула Дони, хватаясь за живот. — О, папа! — она разразилась слезами, топая каблуками об пол.

И вдруг Тим поднялся, да так неожиданно, что все остальные несколько секунд не могли понять, что произошло. Он развел Рона и Мика. Посадил Мика на диван, а Дони и Рона втолкнул в кресла. И все это не произнося ни слова. Затем, повернувшись спиной к Мику, легко прикоснулся к плечу отца.

— Пап, не разрешай ему тебя сердить, — сказал он серьезно. — Мне он тоже не нравится, но мама сказала, что мы должны обращаться с ним хорошо, даже если он нам и не нравится. Теперь Дони принадлежит ему, так сказала мама.

Мэри начала смеяться, дрожа и захлебываясь. Тим подошел к ней и обнял ее одной рукой.

— Ты смеешься или плачешь, Мэри? — спросил он, заглядывая ей в лицо. — Не обращай внимания на Дони и Мика, они расстроены. А почему мы не можем ехать сейчас? Можно я соберу вещи?

Рон смотрел на сына с удивлением и пробуждающимся уважением.

— Иди и собери вещи, дружок, иди сейчас же и собери вещи. Мэри через минуту придет и поможет тебе. И знаешь что, дружок? Ты молодец, ты, настоящий парень!

Красивые глаза Тима сияли, и в первый раз с тех пор, как он нашел Эс в гостиной, сверкнула его улыбка.

— Ты мне тоже нравишься, пап, — он усмехнулся и пошел собирать чемодан.

После того, как он ушел, воцарилось напряженное молчание. Дони сидела и смотрела куда угодно, только не на Мэри, а Мэри продолжала стоять посредине комнаты не зная, что ей делать.

— Я думаю, что ты должна извиниться перед мисс Хортон, Дони, — сказал Рон, строго глядя на дочь.

Она напряглась, а пальцы согнулись, как когти.

— Черта с два, я извинюсь! — отрезала она. — После всего, что с нами тут сделали, считаю что это перед нами с Миком должны извиняться! Чуть не избили моего мужа! Рон грустно посмотрел на нее:

— Я рад, что мамы нет здесь, — сказал он. — Она всегда говорила, что ты изменишься, что нам придется уйти из твоей жизни, но, черт побери, она все-таки никогда не думала, что ты до такого дойдешь. Ты слишком задрала нос, моя девочка, а тебе, не говоря уж о твоем размазне-муже, не худо бы взять несколько уроков хороших манер у мисс Хортон!

— О, пожалуйста, — воскликнула в отчаянии Мэри, — я ужасно жалею, что причинила все эти неприятности. Если бы я знала, что случится, я бы никогда не пришла. Пожалуйста, не ссорьтесь из-за меня. Мне страшно думать, что я внесла раскол в семью Тима. Если бы я не думала, что я ему сейчас нужна, я ушла бы навсегда. Я даю слово, что как только Тим оправится после смерти матери, я это сделаю. Я никогда больше не увижу его и не причиню никому из вас больше горя и стыда.

Рон поднялся со стула, куда посадил его Тим.

— Чепуха! Ну и прекрасно, что все вышло наружу! Это все равно случилось бы рано или поздно. Что касается меня и его матери, то для нас был важен только Тим, а Тиму всегда будете нужны вы, мисс Хортон.