Она была прекрасна. Как прекрасна всякая женщина, которая любима и любит. Ребенку, которого она носит, предстоит родиться в замечательной семье…
— Ничего, — Карина улыбнулась. — Сегодня какой-то сонный день. Проходи, не стой у порога. Я угощу тебя горячим шоколадом.
Шоколад был последним, что напомнило Ученику о старых временах. Шоколад и тишина небольшой гостиной с камином… К ужину Кангасск понял, что Башня изменилась до неузнаваемости, как и предупреждал Орион…
Не сказать, чтобы это радовало или печалило. Скорее, отрезвляло… Судьба всегда находит способ заставить человека смириться с тем, что прошлое вернуть невозможно. Всегда…
Глава сороковая. Памятник одиночеству
Серая Башня — памятник одиночеству. Оно навеки там, где нет дорог и городов; где на многие мили вокруг тянутся снежные пустоши и изумрудные хвойные леса; где на запад из высоких окон открываются взгляду земли, не нанесенные ни на одну из карт…
Кангасск помнил обитель Серега молчаливой и безлюдной. В ее огромных пустых залах каждый шаг отдавался многократным эхом. А по утрам в открытые окна летело колкое снежное крошево, и все немногочисленные обитатели Башни ходили в толстых вязаных свитерах с высоким воротником…
…Цепочка воспоминаний пронеслась перед мысленным взором последнего Ученика. Сейчас он шагал по тем же коридорам и не верил своим глазам. Дух прежней Серой Башни присутствовал — словно улыбка, исчезающая в темноте… Всюду были люди; их шаги, слова, смех — всё сливалось в единый фон, напоминая первый аспект арена (каким его чувствует Странник) — бесконечный град несвязанных нот, несозданных мелодий…
…Кажется, с Каном здоровались; кажется, приветствовали… он лишь отрешенно кивал. Он сам не понимал, отчего так тяжко воспринял эту перемену. Понимал только, что у него, бессмертного, таких перемен будет много, и научиться мирить себя с ними он должен.
— Удивлен? — спросил Орион. Кан обернулся к нему и ответил лишь рассеянной улыбкой.
— Я расскажу, — тихо произнесла Карина, взяв мужа под руку; жизнерадостный дракошка Лайнувер продолжал старательно вышагивать рядом с гостем. — Во время войны сюда был эвакуирован весь Северный Университет Серой Магии, по приказу Серега. Я слышала, на Юге сделали то же самое, только на два года раньше: сюда все-таки на трансволо нужно добираться, и в первые два года — без магии — это было невозможно. Когда война закончилась, здание Университета восстановили и большая часть магистров и студентов вернулась туда, а часть осталась здесь, с разрешения сына звезд.
— Да, тезка не возражал, — зевнув, сказал Джовиб. — После войны он перебрался к Астэр, на Юг и рад был оставить Башню под чьим-нибудь присмотром.
— Здесь остались в основном те, кто изучает харуспексы, — увлеченно подхватила Карина. В глазах ее загорелся столь знакомый Кангасску огонек научного интереса, истинный, тот что сродни детскому восторгу и любопытству. О да, она несла тот ореол, что давным-давно на краткие несколько дней обрел ее отец…
— Интересно, — улыбнулся Кан краем рта. — Могу полюбопытствовать как дилетант?
— Дилетант? — дочь Нэя звонко и весело рассмеялась. — Шутишь, Ученик! Думаю, ты знаешь о харуспексах куда больше, чем все те, кто экспериментировал тут с ними тринадцать лет. Ты их чувствуешь. Ты с ними связан. А мы просто смотрим и измеряем.
— Даже если так, — Кангасск смущенно хмыкнул, — мне все равно интересно.
— Тогда устрою тебе экскурсию. Завтра же, — заверила его Карина.
Столь доброжелательным ответом Кангасск был по-настоящему восхищен. Он еще не забыл, как отец Карины ответил на подобную просьбу… Потому Ученик дал себе твердое обещание завтра посетить лабораторию.
Обеденный зал был полон: местные светила омнисийской науки, согласно старой традиции, делили вечернюю трапезу со своими учениками.
Нэя Каргилла Кан увидел еще издали, и сразу же заметил, как насупился и подобрался Орион.
— Я так понял… — Джовиб прокашлялся, — …вы с моим тестем давно знакомы.
— Да, — Кангасск кивнул и бесхитростно заметил: — А он почти не изменился с тех пор. Только поседел еще больше.
По Ориону было видно, что он хотел добавить нечто ехидное и язвительное, но сдержался. Вздохнул…
— Ну что ж, — сказал он, — тогда можно вас не знакомить. Пошли…
К Каргиллу он двинулся крайне неохотно, словно к корзинке с живыми змеями.
— Здравствуй, папа… — сказал он и невесело улыбнулся. Последнее слово, как он ни старался, все- таки прозвучало с долей иронии.
— Здравствуй, — произнес Каргилл сухо.
Пожалуй, если бы не Карина и Лайн, эти двое друг к другу даже не подошли бы.
— Здравствуй, Нэй, — сказал Кан как можно приветливее, чтобы хоть немного разрядить обстановку, и… встретил недоуменный взгляд.
— …Дэлэмэр? — после некоторого раздумья Каргилл все-таки узнал в седовласом мужчине юного «неуча», каким запомнился ему Ученик миродержцев.
— Да, — пожал плечами Кангасск. — Орион пригласил меня погостить немного в Башне.
Нэй бросил на зятя хмурый взгляд.
— Я всегда рад гостю, — сказал он Кангасску. — И, думаю, общение с последним Учеником миродержцев пойдет на пользу нашим студентам…
— Ты надолго? — вдруг подал голос Лайнувер, про которого все забыли. Для верности он даже тихонько подергал Кангасска за рукав.
— Лайн, не перебивай старших, — строго сказал ему Нэй.
— Месяца на три точно, — ответил Кангасск мальчишке. Он никогда не считал, что недостаток роста или возраста — это повод игнорировать человека или не давать ему слова.
— Здорово! — обрадовался Джовиб-младший. — А ты правда бессмертный? Сколько тебе лет?
— Тридцать три, — не удержался от улыбки Ученик.
Разговор завязался. И никто не осмелился вмешаться. Кангасску стало очень не по себе, когда он это осознал…
Редко, но встречаются в мире люди, от рождения несущие дар слова. И они не обязательно поэты или актеры… Просто другие невольно замолкают, когда они говорят… и — идут на гибель и муки за такими
