- Считаете ли вы себя строгим родителем в вопросе воспитания детей?

- И да, и нет. Дисциплиной в основном занималась жена. У нее были розги, у меня нет. Я никогда их не бил.

- Вам не нужны были розги, чтобы навести дисциплину?

- Нет, мне не нужны были розги, и у меня их никогда не было. Жена нечасто прибегала к ним, но все-таки иногда стегала их. Дети знали, что есть определенные вещи, которых делать нельзя. Я всегда поддерживал жену, поэтому между нами не было пререканий, когда дети говорят: «Вот, отец прав!» (Смеется). Я всегда оказывал жене полную поддержку, был ее тылом. По большому счету, я могу сказать, что у нас очень гармоничная семья.

- Часто ли вы обсуждали с женой вопросы воспитания детей?

- Да, конечно. Первое, что мы решили, отправить их в китайские школы. Тогда это было очень важное решение, потому что мы боялись, что пострадает их знание английского языка. Но мы посчитали, что это слишком важная часть их жизни, а знание китайского языка необходимо с прицелом на будущее. А английский они учили дома, так как мать говорила с ними по-английски. Я практиковался с ними в мандаринском, пока они не закончили начальную школу. После этого вопросы, которые мне хотелось с ними обсудить, стали сложными, и мне пришлось перейти на английский. Мой старший сын 12 лет отучился в китайской школе вплоть до сдачи выпускных экзаменов. Двое младших детей - только 10 лет до экзаменов по программе средней школы на обычном уровне. Дочь хотела заниматься медициной, сын - инженерным делом. Невозможно учить медицинскую лексику на китайском, а потом каждый раз переводить на английский. Поэтому в старших классах перед выпускными экзаменами они перешли на англоязычное обучение. Но благодаря изучению китайского сызмальства, он глубоко укоренился в их памяти.

Была такая миссис Дэннис, преподававшая в школе вооруженных сил, кажется, в казармах в районе Танлинь (Tanglin). Она приходила к нам домой, чтобы научить их ритму английской речи. Потом, когда она вернулась в Англию, я нанял британского офицера-добровольца - сначала молодого человека, а потом молодую девушку, - чтобы они приходили и читали стихи и прозу. Благодаря этому дети овладели ритмом и плавностью языка, научились говорить правильно, а не на сингапурском английском. В итоге они без проблем поступили в университет, где преподавание велось на английском. В конце концов, английский стал их основным языком, потому что именно его они постоянно используют в жизни. Китайский стал их вторым языком, но они легко его вспоминают.

Возвращаясь к прошлому, думаю, что, если бы сингапурские родители были смелее, я бы мог создать специальную программу обучения, где на начальной стадии приоритет в изучении отдавался бы китайскому, а не английскому, чтобы китайский язык был прочно усвоен детьми, особенно из англоговорящих семей. Тогда он бы отпечатался в их памяти. В том виде, в каком это существует сейчас, китайский является постоянным препятствием в школе, в карьере и в жизни. Но сингапурские родители и ученики хотят изучать английский, потому что нацелены на то, чтобы преуспеть. В каком-то смысле они правы, потому что можно владеть китайским на самом высоком уровне, но, если английский не так хорош, вы находитесь в ущемленном положении.

- Были ли у вас с миссис Ли определенные ожидания, связанные с детьми, или вы в целом решили позволить им стать тем, кем они хотят сами?

- Нет, как я уже говорил, мы не старались определять их будущие карьеры. Мы оба были адвокатами, но посчитали, что это было бы неправильно навязывать им работу в этой же области. Вместо этого мы задавали им вопросы. Что у вас получается особенно хорошо? Чем вы интересуетесь? Что принесет вам наибольшее удовольствие и удовлетворение из того, к чему у вас есть способности?

Мой сын имел способности к математике. Я спросил его: «Что ты собираешься делать в будущем? Преподавать?» Он любил математику. У него к этому ярко выраженная склонность - логический склад ума. Когда он учился на последнем курсе, Оксбридж Юниверсити Клаб (Oxbridge University Club) Сингапура попросил университет назвать имя лучшего студента Кембриджа, которому должен быть вручен приз, и их руководитель ответил: «Ли Сянь Лун ответил на 12 альфа-вопросов больше, чем следующий за ним по количеству отличных ответов студент при сдаче экзамена на степень бакалавра с отличием. Никогда раньше в истории этого экзамена разница не составляла 12 ответов». Один засчитанный альфа-вопрос соответствует одной решенной задаче. Лун решил на 12 задач больше студента, занявшего второе место, который тоже отличился на экзамене по математике (получил высшие степени отличия). Позже я встречался с его профессором Питером Свиннертоном-Дайером (Peter Swinnerton-Dyer), который сказал мне: «Ваш сын обладает незаурядными способностями, потому что, как правило, математик концентрируется на математике, а его интересы разнообразны». Мы знали, что он исключительно одарен. Думаю, что ему досталась наилучшая комбинация наших ДНК. Я преуспевал в математике. Жена имела склонность к литературе. Ему досталось и то, и другое. Другие дети тоже имеют способности в обеих областях, но не в такой ярко выраженной форме, как он. Тут уж как повезет. Кости брошены, два ДНК смешались, и ему досталось все лучшее от каждого из нас. Это удача.

- А что касается характера? Вы считаете, что Сянь Лун тоже взял все самое лучшее от вас с миссис Ли?

- Я читал британского психолога Ханса Айзенка (Hans Eysenck), который утверждает в своих книгах, что мальчики склонны к тому, чтобы перенимать все у матерей, потому что ген X больше гена Y, мужского гена. Поэтому они наследуют больше материнских качеств, чем отцовских. Девочки имеют два гена X от отца и от матери, поэтому они, как правило, на-следуют больше отцовских качеств. Исходя из своего опыта, могу сказать, что это недалеко от истины. Возможно, различия невелики, но, мне кажется, что они есть. Характер Луна очень отличается от моего. Он более, как бы это сказать, уравновешенный, не такой пылкий, как моя дочь, которая унаследовала это от меня. У Линь очень живой характер. У нее нет детей, поэтому она пишет и занимается многими вещами помимо неврологии. Она всегда тяготела к роли активистки. Ее кипучая энергия заставила ее возглавить центр «Приют» (The Tent), работающий с девочками- подростками, сбившимися с пути. Она собирает деньги для реализации своих программ. Ей надо было выйти замуж и родить пару детей, тогда все было бы по-другому. (Смеется). Но что поделать? Она счастлива от того, как живет, вот так. Они сами распоряжаются своей жизнью.

- Было ли у вас, как у других родителей, эмоциональное восприятие их друзей, любимых и супругов?

- Когда детям исполняется 17 - 18 лет, их уже невозможно контролировать, но до этого родители стараются привить им определенные ценности. Я всегда говорил им, что, когда они вступят в брак, им необходимо почитать Джорджа Бернарда Шоу. Если вы думаете, что ваш ребенок будет таким же симпатичным, как ваша жена, и таким же умным, как вы, это заблуждение. Он будет представлять собой какую-то комбинацию вас обоих - это закон Менделя (теория, лежащая в основе генетики как науки).

Так что, если хотите, чтобы в жизни было меньше проблем, особенно что касается дополнительного обучения детей и беспокойства о том, сдадут ли они экзамены, нужно просто выбирать себе пару из той же категории, к которой принадлежите вы сами, и тогда шансы, что ваши дети тоже попадут в эту категорию, возрастут, и вам не придется волноваться. Кого они в итоге выберут, зависит от того, кто входит в их круг общения. Мой старший сын встретил девушку малайзийского происхождения, которая была доктором в Кембридже. Второй сын женился на дочери Лим Чонг Яха, потому что Чонг Ях преподавал ему экономику, и он познакомился с его дочерью. Это его выбор, но в результате, как я уже сказал, нам с женой не