ГЛАВА 14

На самодельном корабле

, в которой Сентябрь сменяет Осень на Зиму, встречает весьма состоятельного джентльмена и справляется с проблемой проектирования морских судов.

Снег падал вовсю, совсем не беззвучно, - и это разбудило Сентябрь. Где-то невысоко в небе «у-у-х-у»-кали полярные совы; над ними в плотной пелене облаков проступал нечеткий смазанный но вполне яркий силуэт солнечного диска. Холодный ветер неприятно покалывал кожу.

Девочка открыла глаза – свои собственные глаза! По коже бежали мурашки – она их чувствует! Сложив руки на груди – настоящие руки, вот чудо! – она лежала на импровизированных носилках. Кожа, натянутая между двух длинных сосновых шестов, была пестрой, и ровный тон ее зеленого жакета показался девочке восторженно-глубоким. Впечатление усилили кончики каштановых волос, прикрывавших пояс жакета сверху, и, чтобы убедиться, что волосы - ее собственные, она помотала головой из стороны в стороны. Пряди густыми струями растеклись по сторонам. Она снова жива! Здорова и цельна!

И, словно растревоженные раскачиванием, на Сентябрь обрушились воспоминания: о спящих львах, о том, что они сделали с Субботой и Отадолэ, и о том месте, где она побывала, пока спала. Голос, поющий «Мари, Мари, звонок звенит!» не покидал ее голову, словно затасканный сарафан, практически приросший к телу.

Она одинока теперь.

Паническими, судорожными движениями девочка принялась искать свой меч, - но почти тотчас же обнаружила его тяжелую медную рукоятку с правого боку; гаечный ключ с не меньшей аккуратностью был положен на носилки. Никуда из-за пояса не исчезла и Ложка. Единственным, что она не могла найти, была повязка, подаренная Субботой, его покровительство. Сентябрь поднялась и села, отчего в голове зашумело и заклокотало. Она находилась глубоко в лесу, окруженная черными, голыми деревьями. Осень давно миновала, и всё вокруг покрывал слой сверкающего снега, смягчавшего грани и скруглявшего углы. Снег продолжал падать, отчего зеленый жакет неустанно ворошил сам себя, стряхивая оседавшие снежинки.

-Вот видишь теперь? Ничего с тобой не случилось, как я и обещала. – произнесла Цитринита. Она сидела чуть в стороне, как будто опасалась чего-то. Переносить условия зимы черешиду было не легко: она растирала трехпалыми руками замерзший нос, куталась в капюшон, который еле налезал на густую копну золотистых волос, а всё остальное время просто растирала руки друг о друга. Наконец, ей удалось звонко щелкнуть пальцами, и из одного пробилось крохотное золотистое пламя. Свободной рукой она застенчиво выудила из-за пазухи кусок пастилы, подцепила его ногтем и принялась обжаривать.

-Куда делись мои друзья? – требуя немедленного ответа, произнесла Сентябрь. Ей нравилось, что голос во всей своей полноте и силе вернулся к ней. И эхо в пустом зимнем лесу ей тоже нравилось.

-Скажи спасибо, что я вообще приволокла тебя сюда. Я могла бы оставить тебя там, и, поверь, это было бы проще и комфортнее, чем связываться с Резервацией Зимы. Отсюда невероятно близко до Весны! Ты представить себе не можешь, как трудно здесь переваривать пищу. Рубедо наотрез отказался составить мне компанию, - а ведь он всегда любил путешествия! На Доктора Восенева я и не рассчитывала даже; он трус на самом деле, и когда львы появились, он хорошенько спрятался. Естественно мы его нашли. И честно скажу, он на тебя очень сердит, - он надеялся зачислить тебя в студенты, но ты… обревнилась раньше. Одним словом, спасибо тебе большое, ведь теперь и я чувствую, что без свадьбы я – не я.

-Но завтра у тебя состоится еще одна! Всё это вообще не повод для претензий, - ведь ты можешь вырастать и преодолеть весь путь за три-четыре шага.

-Ну, - смутившись такой проницательности и покрывшись красноватым оттенком охры, пробормотала Цитринита, - Могу, конечно. Так и было. Но вопрос в другом. Не достойна ли я благодарности?!

Сентябрь недовольно заскрежетала зубами. Зубы, - как приятно иметь их во рту.

-Куда делись мои друзья? – сухо повторила она.

-Но мне-то откуда знать? Нас просили накормить тебя и направить в лес. Если бы мне сказали что-нибудь отличное от «Цитринита, намешай-ка флакончик Жизни для меня!» или «Ниточка, испеки-ка Омолаживающий Пирог!» или «Проследи за этой колбой!» или «Разберись с этими бумагами!» или «Где альманах гоблинских загадок, Ци?» я бы точно запомнила, клянусь тебе! Знаешь, как мне хочется чего-нибудь другого, не преддипломной рутины! – с этими словами рыжая девушка-черешид хлопнула себя по твердой коленке. – Одним словом, нет никакого смысла расспрашивать меня. – Она продолжала говорить, и ее голос становился всё выше и пронзительнее, и всё больше походил на свист закипевшего чайника. – Я не скажу, потому что не знаю. Я приволокла тебя сюда, потому что снегом оканчивается всё, и начинается всё. Вот тут среди снега… в-общем, я думала в Министерстве подскажут… но клерк фыркнул «паапцт’ятельствам»… Одним словом, наверняка они в Одинокой Темнице, куда же еще могут львы упрятывать свои трофеи. И она очень далеко, просто невероятно далеко. Так что, даже если бы это оказалось правдой, такой ответ вряд ли бы тебе понравился. Досрочные освобождения в наши дни строжайше запрещены. А с охранником Темницы, Препротивнейшим Дядькой, тебе, такой маленькой девочке, не справиться.

Слова черешида ввергли Сентябрь в ярость. Она вскочила на ноги, и, пылая раскрасневшимся лицом, быстро подобралась к Цитрините. Вот в этот момент, наверное и подействовала ванна Храбрости, в