он.

— Вот это нам и нужно выяснить.

— Вел он себя как последний кретин. Какого черта он не дал свои отпечатки? Но ведь нам они все равно нужны?

— Ничего, — лукаво улыбнулся Аллейн. — Мы их возьмем хитростью. Он ведь нам сам это подсказал.

— Любопытно, что он там делает? — нетерпеливо бросил Фокс, вслушиваясь.

— Погодите минутку, я посмотрю… — прошептал Аллейн и крадучись вышел в коридор.

Легг оставил боковую дверь приоткрытой, и видна была часть внутреннего дворика, залитого лунным светом. Передвигаясь мягко, словно кот, идущий на свидание, Аллейн проскользнул через дворик, притаился в тени распахнутых ворот гаража и стал вслушиваться.

Из гаража слышался шепот, прерываемый иногда глухими ударами, и хрипловатое дыхание… По камню шаркнул чей-то ботинок, и снова — шепот… Аллейн так же незаметно стал отступать и вернулся в дом.

— Ну, в чем там дело, сэр? — поинтересовался Фокс.

— Полирует свою машину! Отпечатков на ней больше не будет! — ухмыляясь, объявил Аллейн.

— Черт побери, — пробормотал Фокс.

— Он просто вконец помешался… Ладно, пусть протрет свою крошку, придет в себя. Тушите свет, Братец Лис. Если вы этого не сделаете, он протрет в тачке дыры…

Фокс погасил свет. Некоторое время сыщики сидели в полной темноте, ловя звуки, доносившиеся со двора. Вскоре скрипнула ступенька.

— Поднимается, — шепнул Аллейн.

Легг прошел по коридору, включил свет на лестнице и поднялся на второй этаж. Негромко стукнула дверь. Аллейн и Фокс тоже поднялись наверх.

— Вон его комната, в конце коридора, — показал Аллейн. — Смотрите, у него горит свет. Я уверен, что сейчас он только тем и занят, что везде вытирает свои отпечатки…

— Что за идиотизм? — пробурчал Фокс. — В моей практике еще не встречалось маньяков такого рода!

— Он еще к завтраку в перчатках спустится!

— С него станется, — фыркнул Фокс.

— Тс-с-с! Выходит!

— В туалет?

— Наверное.

Аллейн сделал несколько шагов, держась поближе к стенке, и быстро вернулся в номер:

— Ну вот, готово дело. Он вышел из туалета… Вижу, идет. В одной пижаме. М-да, видок у него еще тот… Ого, да он, кажется, поперся к чужой двери!

— Вот тебе раз! Что он задумал?

— Не знаю, там все в тени… Возвращается к себе… Все, закрыл за собой дверь. Можете включать свет, Фокс.

— Сколько вы дадите ему времени?

— Минут десять. Потом пойду тихонечко. Не надо слишком уж таиться, черт с ним. Интересно, что ему понадобилось у чужой двери? Похоже, он подсунул в щель записку. Чушь какая-то.

— А любопытно, сколько лет этой Виолетте Даррах? — внезапно полюбопытствовал Фокс.

— Старина, как вам не стыдно! Что за неслужебные мысли у вас в голове! По-моему, Легг ходил к двери юного Билла Помроя…

Аллейн, насвистывая, присел на кровать и стал распаковывать свой чемоданчик. Достав полотенце, мыло и зубную щетку, он с заговорщицким видом удалился в направлении ванной комнаты.

Фокс сидел как на иголках.

Через пару минут Аллейн вернулся. Переодетый в ночную пижаму, он выглядел лесным фавном — такое игривое было у него выражение лица… Двумя пальцами он нес сложенный клочок бумаги.

— Ну что? Что там? — зашипел Фокс.

— А черт его знает! Не то угроза, не то приглашение на свидание, а может быть… Не знаю, только разверните бумажку пинцетом — там все-таки могут быть его отпечатки…

Они осторожно развернули листочек и прочли:

— Ого! Так где вы это нашли, мистер Аллейн? Под дверью у Помроя?

Аллейн лукаво глянул на подчиненного:

— Ну да. Только за дверь Билл Помрой почему-то выставляет туфельки на шпильках производства фирмы Рафферти, Ирландия…

— Все-таки он ходил к Виолетте Даррах! — ахнул Фокс.

В половине шестого утра Аллейна разбудили косые оранжевые лучи восходящего солнца, проникшие в комнату сквозь занавески. Внизу шумело море. Из многих труб в поселке уже вился дымок, и какой-то рыбак, насвистывая, шел вниз по лестнице к своему баркасу…

Через час Аллейн был одет. Он ожидал действий Роберта Легга, с полным основанием полагая, что слово «немедленно» означает, естественно, что «немедленно» будет не раньше, чем мисс Даррах встанет с постели и прочтет записку, хотя и ненамного позже.

Фокс и Аллейн вовсю поработали над запиской Легга. Они положили бумажку в широкую тарелку, куда осторожно капнули йод, стараясь не попасть на бумажку, накрыли тарелку, чтобы бумага пропиталась парами йода и ее можно было бы сфотографировать в свете настольной лампы. Но все оказалось тщетно. На записке не обнаружилось отпечатков пальцев Легга. В результате Фокс отправился в постель в весьма удрученном состоянии, а Аллейн на цыпочках прошел по коридору и возвратил записку под дверь мисс Даррах. Потом вернулся в свою комнату и уже через пять минут крепко спал.

Утро было свежее и ясное. Аллейн перегнулся через подоконник и поглядел налево. В тот же самый миг из соседнего окна, подобно барельефу, высунулась глыбообразная голова Фокса, который с любопытством, как медведь в улей, смотрел направо. Он тоже был одет, если не считать отсутствия котелка на голове.

— Доброе утро, сэр! — прошептал Фокс. — Экая сегодня свежесть! Он уже встает, я думаю…

— Доброе утро, Братец Лис. Встретимся на лестнице…

Аллейн прислонил ухо к двери и прислушался. Вскоре по коридору прошелестели уже знакомые шаги. Аллейн выждал несколько секунд и вышел в коридор. То же самое сделал Фокс.

— Мы с вами как будто синхронные пловчихи… Ну, Пойдемте! — усмехнулся Аллейн.

Слежка — самое гадкое в работе сыщика. Ее часто называют «следованием тенью». Но это чисто поэтическая ложка меда, призванная подсластить бочку дегтя. В первые годы своей работы в Скотленд-ярде Аллейн ненавидел слежку до дрожи и отрыжки, но тем не менее вынужден был в ней преуспеть, что в конечном счете оказало благотворное влияние на его карьеру как детектива…

Вообще существует два сорта слежки в полицейском понимании слова. Вы можете преследовать человека на близком расстоянии, но так, чтобы при этом он вас не мог опознать. Однако бывают обстоятельства, при которых никак нельзя допустить, чтобы подопечный вас заметил. Естественно, в пустынной маленькой деревушке, в шесть утра, мистер Легг вряд ли мог бы не узнать своих вчерашних мучителей. Поэтому Аллейн и Фокс решили следовать за Леггом по возможности скрытно, хоть это было и