категорически предписывает всем членам партии: комиссарам, командирам, красноармейцам общими энергичными усилиями вызвать необходимый и скорый перелом в настроении и поведении частей.

Нужно железной рукой заставить командный состав, высший и низший, выполнять боевые приказы ценою каких угодно средств… Ни одно преступление против дисциплины и революционного воинского духа не должно оставаться безнаказанным.

Все части Красной Армии должны понять, что дело идет о жизни и смерти рабочего класса, и потому никаких послаблений не будет… Победа или смерть»[18]

В. И. Ленин требовал интенсивности в политической работе среди войск и запасных, среди рабочих и работниц. Он часто запрашивал: учатся ли красноармейцы, в порядке ли снабжение их? Мне не раз приходилось наблюдать, как он, получив информацию местных Советов или отдельных товарищей о готовности бороться с внешним врагом, тут же уточнял, какое количество войск они способны послать на фронт немедленно, как подготовлены отправляемые, как они обучены и материально обеспечены.

Выше уже говорилось, какое огромное значение придавал Владимир Ильич вопросу повышения военных знаний нашими командирами-самородками, вышедшими из рабочих и крестьян. Небезынтересно привести на этот счет беседу Ленина с командиром Вяземского 4-го латышского полка Я. Я. Лацисом, впоследствии командиром 15-й Инзенской дивизии, отличившейся в освобождении Симбирска, Самары и других городов в 1918 году. Беседа произошла в моем присутствии в мае 1918 года. Узнав, что Лацис окончил только приходскую школу, а в старой армии был унтер-офицером, Ленин сказал ему, что для командира полка это — маловато. Надо учиться. Командир полка отвечает за судьбы тысяч людей, решает сложные тактические задачи, и кроме мужества и храбрости ему крайне необходимы знания, культура, опыт.

— Учитесь всегда и везде, товарищ Лацис, — сказал Владимир Ильич. — Учитесь у офицеров- генштабистов, а также у противника. Ничего не поделаешь, придется учиться военному делу в боевой обстановке.

С большой иронией отзывался Ленин о тех, кто отрицал необходимость изучения военной науки или презрительно к ней относился. Он указывал, что можно спорить, возражать, не соглашаться с военными профессорами, но нельзя огульно отрицать военную науку, делающую те или иные выводы из накопленного громадного военного опыта. Известно, например, какое удивление В. И. Ленина вызвала телеграмма Сталина о взятии Красной Горки. В телеграмме Сталин писал: «Морские специалисты уверяют, что взятие Красной Горки с моря опрокидывает морскую науку. Мне остается лишь оплакивать так называемую науку». Против этого места в телеграмме Владимир Ильич поставил три больших вопросительных знака и написал: «Красная Горка взята с суши»[19]. Ленин, как известно, восторженно приветствовал героическую победу над мятежниками, но, судя по замечаниям на телеграмме, он не одобрял высокомерного отношения к науке.

Одного энтузиазма, отмечал В. И. Ленин, недостаточно для ведения войны с империалистическим противником, с генеральской контрреволюцией. Ильич много раз высказывал мысль о том, что наша партия борется и будет беспощадно бороться с мнимо радикальным, на самом же деле невежественным самомнением, будто трудящиеся в состоянии преодолеть капитализм и буржуазный строй, не учась у буржуазных специалистов, не используя их, не проделывая долгой работы рядом с ними.

Считаю уместным привести здесь следующее непосредственное указание В. И. Ленина относительно арестованных военных специалистов. Дело было так. Когда в 1918 году начался белый террор, поднялись мятежи, заговоры, ВЧК арестовала в Москве до 5 тысяч бывших офицеров. Они были собраны в манеже бывшего Алексеевского юнкерского училища в Лефортове. Ф. Э. Дзержинский спросил В. И. Ленина, что с ними делать? Разговор с Владимиром Ильичем был при мне. Ленин посоветовал нам, то есть Дзержинскому, мне и другим товарищам, отправиться к арестованным и подробно с ними побеседовать, проверить их. Ленин выразил уверенность, что среди них найдется немало честных, правдивых офицеров, патриотов своей родины, и они будут работать в Красной Армии. Насчет аристократишек, сынков буржуазии Ильич советовал определить нам самим, что с ними делать. Может быть, имеет смысл отправить их на тыловые работы, рыть окопы…

Вышло так, как сказал Ленин. Многие простые пехотинцы и артиллеристы охотно согласились служить в Красной Армии и служили честно, обучая солдат, участвуя в боях против врагов Советской власти.

В письме ЦК РКП (б) к организациям партии от 9 июля 1919 года Владимир Ильич указывал в связи с серьезным контрреволюционным заговором в Красной Горке, что «было бы непоправимой ошибкой и непростительной бесхарактерностью возбуждать из-за этого вопрос о перемене основ нашей военной политики. Нам изменяют и будут изменять сотни и сотни военспецов, мы будем их вылавливать и расстреливать, но у нас работают систематически и подолгу тысячи и десятки тысяч военспецов, без коих не могла бы создаться та Красная Армия, которая выросла из проклятой памяти партизанщины и сумела одержать блестящие победы на востоке» [20].

В своих многочисленных беседах, письмах и выступлениях Владимир Ильич горячо и вдохновенно обрисовывал планы строительства Красной Армии, всемерного укрепления обороноспособности страны. Ведя беспощадную войну с революционной фразой о революционной войне, он требовал длительной серьезной работы, начиная с экономического подъема Советской республики, с налаживания железных дорог, с восстановления всюду и везде строжайшей дисциплины и самодисциплины. Ленин ставил задачу подготовить армию в 3 миллиона человек и выражал твердую уверенность, что такая армия будет создана.

29 мая 1918 года ВЦИК утвердил декрет «О принудительном наборе в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию». V Всероссийский съезд Советов, состоявшийся в июле 1918 года, вынес постановление об организации Красной Армии и запретил случайные формирования, кустарничество, установил систему подготовки командных кадров, привлечения военных специалистов. Съезд Советов, таким образом, узаконил все ленинские положения по строительству Красной Армии, созданию Вооруженных Сил первого в мире социалистического Отечества рабочих и крестьян.

Положение Советской республики было крайне тяжелым. Летом 1918 года изменил левый эсер Муравьев— командующий Восточным фронтом. Он открыл фронт для похода восставшего чехословацкого корпуса на Москву. По указанию французского посла эсеры организовали заговоры и мятежи в Ярославле и других окружающих Москву городах. Французский посол Нуланс проектировал соединение колчаковской армии с восставшими белогвардейцами в Ярославле и Рыбинске, французскими и английскими войсками, высадившимися на севере. На востоке Чехословаки захватили Самару, Казань, Симбирск и другие волжские города, а также Урал, Сибирь.

Меньшевики и эсеры старались поднять кулаков Поволжья на поддержку мятежного чехословацкого корпуса, помочь французским и английским оккупантам на севере, они создавали в тылу Красной Армии очаги восстаний.

На юге с помощью германских войск казаки захватили Донскую область. Калединские, красновские, алексеевские, деникинские и прочие белогвардейские части устремились к Царицыну, отрезая от Центральной России Кубань, Северный Кавказ. Украину терзали германские полчища, войска гетмана Скоропадского.

Да и в других частях России было неспокойно. Положение осложняла еще и катастрофическая разруха. Железные дороги почти не работали. Заводы и фабрики стояли из-за тяжелого продовольственного положения, отсутствия сырья и топлива. Трудности были громадные. Только что сформированные красноармейские части были еще в большинстве своем неопытны, неустойчивы, нёредко поддавались панике, они еще не имели настоящей дисциплины.