на обратном пути, по выполнении своей миссии.

Путники прибыли в поморский город Дымин во время военной тревоги. Незадолго перед тем, император Лотар, вторгнувшись в страну лютичей, сжег их главный город с языческим святилищем; лютичи хотели теперь вознаградить свою потерю опустошением Дымина и пленением его граждан; последние мужественно защищались и просили князя Вартислава о помощи. В то самое время, когда Оттон со свитою и пожитками приближался к Дымину, лучшие его граждане держали вече на поле перед городскими воротами; увидев, что с высот, окружавших город, с шумом спускается большой обоз, народ пришел в беспокойство: он думал, что это нападение лютичей, и поторопился войти в город и приготовиться к отпору. Не замечая, однако, на мнимых врагах никаких воинских доспехов, дыминцы скоро узнали Оттона, уже известного им по слухам, и поспешили к нему навстречу. Правитель города был известен Оттону еще по первому путешествию; он дружески принял проповедников, но не мог предложить гостеприимства, говоря, что ждет других гостей (конечно, самого Вартислава), и назначил для размещения их место в старом замке, располагавшемся вне города. Там путники и разбили свои шатры, надеясь отдохнуть от трудной дороги. Оттон немедленно призвал старейшин и убеждал их принять христианство.

Хотя дыминцы и ожидали в ту ночь прибытия князя Вартислава с поморским войском для защиты их от лютичей, но слух, что лютичи сами имели намерение выступить против Вартислава к Дымину, сильно тревожил город. Войско Вартислава было разделено на две части: пехота следовала в лодках по воде, конница - по берегу; последняя, по расчету, должна была прийти к Дымину ранее, чем пехота; но случилось так, что сильный ветер пригнал ладьи с пешим войском быстрее обыкновенного и до прибытия конницы. Когда та пришла и заметила в ночной темноте стоявшее войско, то, не ожидая встретить своих, подумала, что это враги. Произошла довольно продолжительная и шумная стычка. Устрашенные криками и звуком оружия, спутники Оттона погасили огни и, полагая, в чем уверял их переводчик Альбин, что толпа язычников-лютичей напала на войско князя и истребила его, побуждали друг друга к побегу. Оттон отправил Альбина на разведку, но когда тот переплыл реку, то спокойствие уже водворилось: обе стороны узнали друг друга. Между тем, правитель города со своей стороны прислал к Оттону воина с объяснением происходившего. Вартислав был очень рад приходу Оттона, но, спеша поутру выступить с войском на добычу, не мог тогда же свидеться с ним и, через посланного, советовал как можно скорее перебраться на другую сторону реки и здесь ожидать его возвращения. Князь удивлялся, как проповедники остались невредимы в эти два дня, среди столь частых воинских движений врагов. Около полудня в той стороне, где лежала земля лютичей, показался столб дыма: то был знак грабежа, а к вечеру возвратился и сам князь с войском, обремененный большою добычею. Проповедники видели, как воины делили между собою награбленное: одежду, деньги, скот и всякое другое имущество. Затем делили пленников. Слышались вопли и плачь: муж разлучался с женой, родители с детьми, попадая к разным владельцам. Это были язычники, но несчастная судьба их тронула сострадательного епископа, и он не мог удержаться от слез. Довольный и удачей предприятия, и присутствием Оттона, князь желал сделать ему приятное: он подарил свободу более юным и слабым пленникам и постарался не разлучать тех из них, для которых особенно горька была разлука; со своей стороны, епископ выкупил и отпустил на волю многих пленников-христиан. Обменявшись речами и подарками, Вартислав и Оттон занялись своими делами. Быть может, вследствие переговоров с князем, Оттон не медлил долее в Дымине; он приказал сложить на ладьи пожитки и отправил с ними по реке Пене в Узноим большую часть своей свиты, сам же с немногими следовал туда сухим путем. Благодаря усилиям священников, оставшихся в Поморье от первой миссии, христианство уже успело распространиться и в Узноиме; Оттону пришлось только довершить дело. Расположение Вартислава к христианству ясно обнаружилось еще во время первой миссии; известно также, что сам он был христианин, но, живя среди язычников, не мог следовать правилам христианской жизни. Теперь он желал прочно утвердить новую религию и с этой целью к 22 мая назначил в Узноиме общий съезд воевод, знатных людей и жупанов своей земли.

Когда они съехались из Дымина и других городов и сели на вече, Вартислав держал к ним речь о приходе епископа; напомнил, что и прежде в их страны приходили многие проповедники слова божья, но нашли здесь смерть. Еще недавно был распят один из них, останки которого собрали и предали честному погребению капелланы епископа. Князь указывал на высокое положение Оттона в империи и нравственный подвиг его самоотвержения: 'С таким знаменитым посланником папы и императора, говорил он, нельзя и не должно поступать неуважительно; если вы откажете ему в повиновении или чем огорчите, то, услышав об этом, немедленно явится с войском император и разорит вконец вас и землю вашу'. Вартислав предлагал общим голосом обсудить дело и с должным уважением принять епископа. Знатные люди и старейшины составили совет; они долго находились в нерешительности и колебались, смущаемые противоречиями жрецов; наконец, более разумная сторона совещания, склонная к христианству, взяла верх, и, таким образом, принято было решение обратиться в новую религию.

Окрестив в Узноиме всех знатных, Оттон отправил наперед в другие города, по двое в каждый, своих священников, которые должны были известить народ об обращении высших людей и скором прибытии его самого. Двое из таких посланников, священник Удальрик и переводчик Альбин пришли в богатый город Волегощ. Они были с почетом приняты женой правителя города, которая тотчас накрыла стол и предложила им обильное угощение; священники пришли в изумление, встретив такую ласку и гостеприимство в 'царстве диавола'. Когда они удовольствовались пищей, Альбин, знавший по-славянски, тайно сообщил ей причину прихода их и как, вследствие совещания в Узноиме, все знатные люди отказались от идолослужения и приняли христианство. Известие это до того поразило домохозяйку, что она долгое время не могла прийти в себя. На вопрос Альбина о причине ее ужаса, она объяснила, что им грозит неминуемая погибель, так как городские власти и весь народ постановили предать их немедленной смерти, если они появятся в Волегоще. Добрая женщина скорбела, что ее дом, спокойный и гостеприимно открытый для всех странников, сделается местом убийства! Проведай о приходе Удальрика и Альбина кто-нибудь из городских начальников, дом ее сейчас окружат и или сожгут со всеми, в нем находящимися, или принудят ее выдать пришельцев. Желая спасти их, хозяйка указала комнату в верхнем отделении дома, где до поры-времени они могли скрыться, а слугам своим велела увести их лошадей с пожитками в свою отдаленную деревню. В городе, однако, уже распространился слух о прибытии проповедников и о месте их нахождения. Скоро на двор ворвалась разъяренная толпа и искала их, чтобы предать смерти. Жена правителя города созналась, что, действительно, к ней приходили чужестранцы, но, удовольствовавшись пищею, скоро ушли, и она не могла узнать, кто они и куда идут. Толпа поверила и успокоилась на этом ответе. Причиной этой тревоги, по мнению Удальрика, был один жрец, который, слыша об успехах христианской проповеди, пошел на хитрость: он облекся в плащ и другие священные одежды и до рассвета, тайно, вышел из города в ближний лес; заметив какого-то шедшего на рынок крестьянина, жрец внезапно остановил его; тот, сильно испуганный необыкновенной встречей, видя священные белые облачения, вообразил, что ему явился сам верховный бог, и в ужасе пал ниц на землю. Жрец сказал: 'Я бог твой, которому ты поклоняешься; не бойся, но восстань и иди немедленно в город, там поведай властям и всему народу слово мое: если придут ученики того обольстителя, который вместе с князем находится теперь в Узноиме, да предадут их немедленной смерти; иначе - погибель грозит городу и всем жителям'. Жрец скрылся, а крестьянин, придя в себя, поспешил передать гражданам волю мнимого божества, и они единодушно решили привести ее в исполнение.

Удальрик и Альбин недолго скрывались в своем убежище: на другой же день (по Герборду - на третий) пришел Оттон с князем и воинами и освободил их. Уже вечерело, когда некоторые из спутников Оттона захотели посмотреть находившееся в городе языческое святилище и отправились туда, не приняв никаких предосторожностей. Жители подумали, что они хотят зажечь их святилище, на улице собралась вооруженная толпа и грозила пришельцам нападением. Ввиду опасности, Удальрик счел нужным остановить товарищей, и они поспешили удалиться; но клерик Дитрих, который шел впереди всех, слишком поздно заметил отступление своих; он был уже у дверей самого храма и теперь, внезапно захваченный толпой, не зная, куда скрыться, в испуге вбежал в святилище. Там на стене висел огромной величины щит искуснейшей