из них таила чью-то молитву или чьё-то желание.
Гидеон провёл меня по левому нефу прямо к исповедальне, отодвинул завесу и указал на место в маленькой кабинке.
— Ты что, серьёзно? — прошептала я.
— Да. А как же ещё. Я сяду на другую сторону и мы дождёмся прыжка в наше время.
Я смущённо уселась на деревянный стульчик. Гидеон задёрнул штору перед моим носом. Через секунду отворилось маленькое резное окошко.
— Удобно?
Постепенно я приходила в себя, глаза привыкали к церковной полутьме.
Гидеон посмотрел на меня с наигранной серьёзностью.
— Итак, дочь моя! Возблагодарим же Господа нашего за кров над нашими головами.
Я уставилась на него непонимающим взглядом. Как он мог оставаться в таком расслабленном, почти весёлом настроении? Ведь только что он был в такой непростой ситуации. Боже мой! Он ведь только что держал под прицелом мою двоюродную сестру! Как он мог сохранять такое хладнокровие после всего, что с нами произошло.
— Ты что, снова язвишь?
Вдруг Гидеон смутился. Он пожал плечами.
— Придумай что-то получше!
— Да уж! Может, песенку сочиним по мотивам того, что только что произошло? Почему Люси и Пол говорили, что кто-то промыл твой мозг?
— Мне-то откуда знать? — он провёл рукой по волосам. Я заметила, что ладонь его немного подрагивала.
Значит, всё-таки он не такой спокойный, каким прикидывается.
— Они хотят вселить в тебя неуверенность. И в меня тоже.
— Люси сказала, что я могу спросить своего дедушку. Наверное, она не знает, что он умер, — я вспомнила глаза Люси, наполненные слезами. — Бедная. Ужасно, наверное, никогда больше не увидеть никого из своей семьи.
Гидеон ничего не ответил. Мы немного помолчали.
Сквозь щель между шторой и стенкой был виден алтарь. Какая-то деревянная фигурка вышла из темноты и поглядела на нас. Она была совсем маленького роста, с острыми ушками и хвостом, как у ящерицы. Я быстро отвернулась. Если это привидение поймёт, что я его вижу, то сразу же начнёт приставать.
Эти фигурки с резных желобов могут быть очень настырными, в этом я убедилась на собственном опыте.
— А ты уверен, что можешь доверять графу Сен-Жермену? — спросила я, пока смешное привидение скакало в нашу сторону.
Гидеон глубоко вздохнул.
— Он гений. Он открыл такое, что ни один человек до него… да, я ему доверяю. Что бы ни придумали себе Люси и Пол, они ошибаются, — он вздохнул. — По крайней мере, ещё совсем недавно я был в этом полностью убеждён. Всё казалось таким логичным.
Кажется, маленькому деревянному духу мы показались откровенно скучными особами. Он забрался на колонну и исчез в галерее, где стоял орган.
— А сейчас тебе так не кажется?
— Я знаю только одно: всё было под контролем, пока не появилась ты! — сказал Гидеон.
— Ты что, винишь меня в том, что впервые в жизни не всё танцуют под твою дудку? — я подняла вверх брови, совершенно так же, как несколько часов назад это делал сам Гидеон. И правда, крутое чувство! Я почти улыбалась, так я была собой довольна.
— Нет! — он покачал головой и застонал. — Гвендолин! Почему с тобой всё так сложно? Почему ты не такая, как Шарлотта? — он подался вперёд. В его взгляде сквозило какое-то совершенно незнакомое мне чувство.
— А-а-а. Вот о чём вы сегодня так мило общались на школьном дворе, — обиженно сказала я.
Чёрт. Кажется, я оступилась и теперь проигрываю всухую. Новичок, что с меня возьмёшь!
— Ревнуешь? — резко спросил он и широко улыбнулся.
— Вовсе нет!
— Шарлотта всегда делала то, что я ей говорил. А ты мне не подчиняешься. Что иногда очень напрягает. Но вообще это очень весело. И мило.
На этот раз я потеряла самообладание не от одного его взгляда.
Чтобы скрыть смущение, я начала поправлять причёску. Волосы от такой пробежки полностью растрепались. Наверное, нас можно было найти по шпилькам, которые вели от самой Итон-плейс до ворот церкви.
— А почему мы не возвращаемся обратно в Темпл?
— Тебе что, не нравится тут? Как только мы окажемся в Темпле, они опять заведут эти нескончаемые разговоры. Честно говоря, мне бы хотелось немного отдохнуть от дядюшки Фалька, который помыкает мной направо и налево.
Ха! Вот и моя очередь:
— Не очень-то приятное чувство, правда?
Он покачал головой.
— Нет. Совершенно.
Снаружи раздался какой-то звук. Я спряталась в кабинку и выглянула из-за занавески. Всего лишь старушка. Пришла, чтобы зажечь поминальную свечку.
— А что, если мы прыгнем обратно прямо сейчас? Не очень-то хочется оказаться на коленях у… э-э- э… ребёнка, принимающего причастие.
— Не волнуйся, — Гидеон тихо рассмеялся. — В наши дни эта исповедальня свободна всегда. Она, так сказать, забронирована специально для нас. Пастор Джекобс называет её
— А сколько нам ждать этого прыжка?
Гидеон посмотрел на часы.
— Время ещё есть.
— Надо провести его с пользой, — я хихикнула. — Не хотел бы ты исповедаться, сын мой? — это просто сорвалось с моих губ, и вдруг я совершенно отчётливо поняла, что же здесь происходит.
Меня развлекал Мистер-ранее-известный-как-Дуристер. Я сидела напротив него на лавке исповедальни в прошлом столетье и — флиртовала! Что за ужас! И почему Лесли не приготовила для меня никакой папки с полезной информацией на этот случай!
— Только если и ты выдашь мне, какие грехи совершила.
— А тебе только это и нужно, — я спешила сменить тему. Какая-то щекотливая ситуация получалась. — Кстати, ты был прав насчёт ловушки. Но как же Люси и Пол узнали, что мы окажемся здесь именно сегодня?
— Не имею ни малейшего понятия, — сказал Гидеон и наклонился вдруг так близко к моему лицу, что мы чуть не ударились друг о друга носами. В тусклом мерцании свечей его глаза казались совсем тёмными. — Но, может,
Я смущённо посмотрела на него (дважды смущённо — во-первых, из-за вопроса, а во-вторых, из-за неожиданной близости к нему).
— Я?
— Может, это ты рассказала Люси и Полу, где мы должны были встретиться с Маргарет Тилни.
— Что-о-о?! — я, должно быть, выглядела полной дурочкой. — Что за бред! Когда бы я смогла это сделать? Я ведь даже не знаю, где находится хронограф. И я бы никогда не допустила, чтобы… — я оборвала эту тираду прежде, чем успела проболтаться.
— Гвендолин, ты же не знаешь, что ты можешь натворить в будущем.
Это надо было сначала переварить.
