подозрениями, что поговорить с ним по душам было абсолютно невозможно. И Ранд вдруг понял, что рассказывает Лойалу о Ночи Зимы. Не туманную байку о Друзьях Темного, а правду о троллоках, ломающих дверь, и об Исчезающем на Карьерной Дороге.

Какая-то часть его души пришла в ужас от того, что он делает, но Ранд будто раздвоился: один человек старался удержать язык, а другой лишь чувствовал облегчение от того, что наконец-то может все выложить. Результатом стало то, что в своем рассказе Ранд запинался, повторялся, перескакивал с одного на другое. Шадар Логот и потерявшиеся в ночи друзья, неизвестность их судьбы, — живы они или погибли. Исчезающий в Беломостье. Том, погибший за то, чтобы они смогли бежать. Исчезающий в Байрлоне. Потом Друзья Темного, Ховал Год и тот парень, что испугался Ранда и Мэта, женщина, пытавшаяся убить Мэта. Получеловек возле «Гуся и Короны».

Когда Ранд принялся мямлить о снах, даже та его половина, которой хотелось выговорится, почувствовала, как на затылке зашевелились волосы. Ранд, клацнув зубами, прикусил себе язык. Тяжело дыша носом, он настороженно наблюдал за огир, надеясь, что тот подумает, будто Ранду снились просто заурядные кошмары. Свету ведомо, все это звучало словно кошмар, да и у любого от такого рассказа начнутся кошмары. Может, Лойал решит, что Ранд попросту сходит с ума. Может быть...

— Та'верен, — произнес Лойал. Ранд заморгал.

— Что?

— Та'верен. — Лойал почесал за остроконечным ухом тупым пальцем и слегка пожал плечами. — Старейшина Хаман всегда утверждал, будто я никогда не слушаю, но кое-что я слушал. Иногда слушал. Вам, конечно, известно, как плетется Узор?

— Никогда даже не задумывался над этим, — медленно сказал Ранд. — Просто плетется — и все.

— Гм, да, хорошо. Не совсем верно. Видите ли, Колесо Времени плетет Узор Эпох, и нити, которые оно использует, суть жизни. Узор не неизменен, не всегда. Если человек пытается изменить направление своей жизни и у Узора есть для этого место, то Колесо просто ткет и вбирает это изменение в общее плетение. Для маленьких перемен всегда есть место, но порой Узор просто не допускает значительных изменений, невзирая на то, насколько упорно вы стараетесь подправить рисунок. Вам понятно?

Ранд кивнул.

— Я мог бы жить на ферме или в Эмондовом Лугу, и это будет незначительным изменением. Если б я захотел стать королем, тогда... — Он засмеялся, и Лойал усмехнулся, улыбка почти рассекла его лицо надвое. Белые зубы шириной напоминали долота.

— Да, именно так. Но иногда изменения выбирают вас, или же Колесо выбирает их для вас. И порой Колесо направляет жизнь-нить или несколько жизненных нитей так, что все окружающие нити принуждены виться вокруг выбранной, а они тянут за собой другие нити, а те — новые, и так далее. Таков первоначальный изгиб, когда создается Паутина, это и есть та'верен, и чтобы изменить это, сделать ничего нельзя, пока не изменится сам Узор. Паутина — та’марал’айлен, так называется это сплетение, — может длиться неделями или годами. Она может охватить деревню, а то и весь Узор целиком. Артур Ястребиное Крыло был та'верен. Думаю, раз речь зашла об этом, таковым был и Льюс Тэрин Убийца Родичей. — Лойал рокочуще рассмеялся. — Старейшина Хаман гордился бы мной. Он всегда рассказывал нудно, а книги о путешествиях были намного интересней, но иногда я и впрямь его слушал.

— Все это интересно, — сказал Ранд, — только я не вижу, как это касается меня. Я — пастух, а не второй Артур Ястребиное Крыло. Да и Мэт тут ни при чем, и Перрин. Просто... нелепо.

— А я ничего подобного и не говорил, но я чуть ли не чувствовал, как закручивается Узор, просто слушая вашу историю, и к тому же я имею Дар. Вы — та'верен, это верно. Вы и, может быть, ваши друзья тоже. — Огир помолчал, задумчиво почесывая переносицу над своим широким носом. Под конец он кивнул, как бы про себя, по-видимому, придя к какому-то решению. — Мне бы хотелось путешествовать с вами, Ранд.

С минуту Ранд обалдело хлопал глазами, соображая, верно ли он расслышал.

— Со мной? — воскликнул он, вновь обретя дар речи. — Разве вы не слышали, что я говорил о?.. — Ранд вдруг покосился на дверь. Она была плотно закрыта, а толщина ее не позволила бы услышать с той стороны почти ничего, даже приложив ухо к деревянным панелям, ну разве что неясное бормотание. Но все равно юноша продолжил говорить, понизив голос: — О том, кто преследует меня? Вообще-то я думал, что вы хотите идти смотреть на ваши деревья.

— В Тар Валоне есть очень красивая роща, и мне рассказывали, что Айз Седай хорошо за ней ухаживают. Кроме того, мне хочется увидеть не только рощи. Наверное, вы не второй Артур Ястребиное Крыло, но со временем по крайней мере часть мира обретет вокруг вас форму. На подобное не отказался бы посмотреть даже Старейшина Хаман.

Ранд колебался. Хорошо иметь в дороге еще одного спутника. Из-за того, как ведет себя Мэт, идти с ним все равно что идти в одиночку. Присутствие огир рядом было бы для Ранда успокаивающим. Может, Лойал и юн, по меркам огир, но он казался непоколебимым, будто скала, совсем как Тэм. И Лойал бывал во многих краях, к знал о других. Ранд посмотрел на сидящего огир, который всем своим видом воплощал терпение, на его широкое лицо. Вот он сидит тут, и, даже сидя, он выше, чем большинство мужчин, вставших во весь рост. А как ты спрячешь кого-то почти десяти футов ростом? Ранд вздохнул и качнул головой.

— Вряд ли это хорошая идея, Лойал. Даже если Морейн нас здесь отыщет, на всем пути до Тар Валона нам будет грозить опасность. Если же не отыщет... — Если не отыщет, значит, она погибла, как и все остальные. Ох, Эгвейн. Ранд мысленно встряхнулся. Эгвейн не погибла, и Морейн отыщет всех.

Лойал сочувственно посмотрел на юношу и коснулся его плеча.

— Я уверен, Ранд, ваши друзья живы и здоровы.

Ранд кивком поблагодарил его. Говорить он не мог: перехватило горло.

— Но вы будете хотя бы иногда беседовать со мной? — вздохнув, спросил рокочущим басом Лойал. — И может, сыграете пару игр в камни? Мне целыми днями поговорить не с кем, не считая славного мастера Гилла, а он львиную часть свой жизни занят. Повариха, видимо, немилосердно им помыкает. Может, настоящая владелица гостиницы она?

— Конечно же, я поговорю с вами. — Голос Ранда был хриплым. Он прокашлялся и попытался улыбнуться. — Если мы встретимся в Тар Валоне, вы сможете показать мне тамошнюю рощу.

Они все должны быть живы. Ниспошли Свет, чтоб они все были живы.

Найнив крепко сжимала поводья трех лошадей и вглядывалась в ночь, словно могла различить во мраке Айз Седай и Стража. Деревья-скелеты окружали ее, окоченевшие и черные в неверном лунном свете. Деревья и ночь словно плотной ширмой скрывали то, чем занимались, — что бы они ни делали, — Лан и Морейн, а из них ни один даже шага не замедлил, чтобы хотя бы намекнуть Найнив о своих планах. Лан негромко обронил: «Держите лошадей, и без шума», и они оба ушли, оставив ее стоять тут, будто мальчишку при конюшне. Найнив окинула взглядом лошадей и раздраженно вздохнула.

Мандарб сливался с ночью не хуже, чем плащ его хозяина. Единственная причина, почему выученный для сражений жеребец позволил Найнив стоять так близко от себя, заключалась в том, что Лан сам передал ей поводья, из рук в руки. Теперь Мандарб казался вполне смирным, но она слишком хорошо помнила, как жеребец беззвучно оскалил зубы, когда она, не дожидаясь дозволения Лапа, потянулась за уздечкой. От молчания жеребца оскал казался намного более опасным. Бросив в последний раз осторожный взгляд на Мандарба, Найнив повернулась, всматриваясь туда, куда ушли те двое, машинально поглаживая свою лошадь. Найнив испуганно дернулась, когда Алдиб подпихнула бледную морду ей под руку, но через минуту она ласково похлопывала и белую кобылу.

— Не нужно, наверное, мне свою неприязнь переносить на тебя, — прошептала Найнив, — только