— Ну, что до этого... — Капитан вытащил из кармана кожаный кошелек и кинул его Тому. Тот поймал звякнувший мешочек. — Возвращаю вашу плату и еще немного сверх того. Ущерб оказался не столь велик, как я полагал, и вы отработали свою дорогу, и даже больше, рассказанными историями и арфой. Допустим, я заплачу еще столько же, если вы останетесь на борту до Моря Штормов. И я готов доставить вас на берег в Иллиане. Хороший менестрель сумеет устроить там свою судьбу, даже и без состязания.

Том заколебался, взвешивая кошелек на ладони, но тут заговорил Ранд:

— Мы встречаемся здесь с друзьями, капитан, и собираемся идти в Кэймлин все вместе. В Иллиан мы отправимся как-нибудь в другой раз.

Том скривил губы, затем дунул в свои длинные усы и сунул кошель в карман.

— Вполне вероятно, капитан, — если людей, с которыми мы должны встретиться, здесь нет.

— Точно так, — кисло произнес Домон. — Подумайте над моим предложением. Очень жаль, но я не мог оставить Гелба на борту, чтобы другие срывали на нем свой гнев, но я сделал, как обещал. Наверное, мне нужно теперь помягче обращаться с командой, даже если это означает, что путь до Иллиана займет втрое дольше времени, чем мне хотелось бы. Что ж, может статься, те троллоки гнались именно за вами.

Ранд моргнул, но удержал язык за зубами, зато Мэт оказался не столь осмотрителен.

— А почему бы им не гнаться за нами? — спросил он. — Они охотились за тем же самым кладом, который искали и мы.

— Может статься, и так, — пробурчал капитан, в голосе которого такого убеждения не слышалось. Он запустил свои толстые пальцы в бороду, затем указал на карман, куда Том спрятал кошель. — Вдвое больше этого, если вы вернетесь, чтобы удержать мысли команды подальше от рассуждении о моем суровом обращении с матросами. Подумайте хорошенько. Я отплываю на рассвете, с первыми лучами.

Домон развернулся на каблуках и зашагал обратно к купцам, широко разводя руками, словно извиняясь, что заставил их ждать.

Том по-прежнему колебался, но Ранд подтолкнул его вниз по сходням, не дав возможности спорить, и менестрель позволил увести себя, словно овцу, направляемую твердой рукой пастуха. Между зеваками на пристани пробежал шепоток, когда они заметили лоскутный плащ Тома, и кто-то громко спросил, где будет выступать менестрель. И это называется не быть замеченными, подумал обескураженно Ранд. К заходу солнца всем в Беломостье станет известно, что в городе появился менестрель. Юноша тем не менее торопил Тома, и тот, погруженный в сумрачное молчание, даже не попытался замедлить шаг, чтобы хотя бы минуту понежиться в лучах всеобщего внимания.

На Тома с интересом поглядывали и кучера экипажей с высоты козел, но окликнуть его им, по- видимому, не позволяло достоинство их высокого положения. Не имея ни малейшего представления о том, куда идти, Ранд повернул на улицу, что вела вдоль берега и под мост.

— Нам нужно найти Морейн и остальных, — сказал он. — И побыстрее. Жалко, не сообразили поменять плащ Тома.

Менестрель вдруг встряхнулся и остановился как вкопанный.

— Если они здесь или появлялись в городе, то нам о них расскажет какой-нибудь хозяин гостиницы. Нужно только найти подходящего. Содержатели гостиниц обычно собирают все новости и слухи. Если же их здесь нет... — Он посмотрел на Ранда и оглянулся на Мэта. — Нам нужно поговорить втроем.

Плащ закрутился у его ног, и менестрель двинулся в город, прочь от реки. Чтобы не отстать от него, Ранду и Мэту пришлось ускорить шаг. Широкая молочно-белая арка, давшая городу название, вблизи возвышалась над Беломостьем точно так же, как и издали, но Ранд, едва очутившись на городских улицах, понял, что этот город не меньше Байрлона, хотя и не столь многолюден. По улицам катилось несколько повозок, влекомых лошадью, волом, ослом или человеком, но колясок путникам не попадалось. Все они принадлежали, видимо, купцам и сейчас выстроились внизу у пристани.

Вдоль улиц рядами тянулись всевозможные лавки и мастерские, перед ними под покачивающимися на ветру вывесками трудолюбиво хозяйствовали лавочники. Путники прошли мимо ремесленника, чинящего кастрюли, мимо портного, выкладывающего на обозрение заказчика рулоны тканей. Сапожник, сидя в дверях мастерской, стучал молотком по каблуку башмака. Точильщики громко оглашали улицу криками «Точить ножи-ножницы!», лоточники наперебой предлагали прохожим содержимое своих скудных фруктово-овощных лотков, но ни те ни другие не вызывали ни у кого особого интереса. Торгующие съестными припасами лавки демонстрировали такой же жалкий подбор товара, который Ранд помнил по Байрлону. Даже торговцы рыбой выложили на прилавки лишь маленькие горки мелкой рыбешки, несмотря на обилие лодок на реке. Времена еще не стали по-настоящему тяжелыми, но каждый мог видеть, что грядет, если погода вскоре не переменится, и даже те, кого не коснулась печать хмурой встревоженности, казалось, смотрели на что-то невидимое, неприятное.

Там, где Белый Мост спускался в центр города, раскинулась большая площадь, мощенная каменными плитами, стертыми несколькими поколениями пешеходов и разбитыми бесчисленными колесами фургонов. Площадь окружали гостиницы, лавки, высокие краснокирпичные дома с вывесками, на которых Ранд увидел те же имена, что и на колясках у причала. В одну из гостиниц, выбрав ее, по-видимому, наугад, и нырнул Том. На вывеске, покачивающейся на ветру над дверями, был нарисован шагающий человек с узелком на спине, а на другой ее стороне — тог же человек, но лежащий головой на подушке. Надпись гласила: «Привал Путников».

В общей зале было пусто, не считая толстого хозяина гостиницы, цедящего в кружку эль из бочонка, да двух мужчин в груботканых одеждах мастеровых, сидевших за столом в глубине комнаты. Они угрюмо уткнулись в свои кружки. На вошедших поднял взгляд один лишь толстяк у бочонка. Стенка высотой по плечо делила залу вдоль пополам, в каждой части пылал камин и стояли столы. У Ранда мелькнула праздная мысль: а не были ли все содержатели гостиниц людьми толстыми и полысевшими?

Энергично растирая ладони, Том посетовал на задержавшиеся холода и заказал горячего вина с пряностями, а затем тихо добавил:

— Здесь найдется местечко, где мы с друзьями можем поговорить и где бы нас не беспокоили?

Хозяин гостиницы кивком указал на низкую перегородку.

— Вон с той стороны — уголок, который я вам могу предложить, если не захотите снять комнату. Располагайтесь, пока не заявились с реки матросы. Похоже, что одна половина из них имеет зуб на вторую. Мне совсем не нужно, чтоб в драке мое заведение разнесли в щепки, так что приходится рассаживать их отдельно. — Говоря, он все время смотрел на плащ Тома, а теперь склонил голову набок, с хитринкой в глазах. — Вы останетесь? Давненько здесь не было менестреля. Народ заплатил бы, не скупясь, за то, что отвлечет умы от забот. Я для вас даже скинул бы немного за комнату и стол.

Незамеченными, мрачно подумал Ранд.

— Вы чересчур щедры, — с легким поклоном сказал Том. — Может, я и приму ваше предложение. Ну а сейчас — немного уединенности.

— Я принесу вам вино. Здесь для менестреля — хороший заработок.

Столы в дальней половине помещения были все свободны, но Том выбрал один прямо в центре.

— Так нас никто не подслушает: мы его обязательно увидим, — объяснил он. — Вы слышали этого малого? Он, видите ли, скинет немного. А почему нет, я же удвою его выручку, просто сидя здесь. Любой честный содержатель гостиницы поселит менестреля в приличной комнате и будет кормить, да еще как!

Голый стол оказался не слишком чист, а пол не подметали несколько дней, если не недель. Ранд оглянулся вокруг и скорчил недовольную гримасу. Мастер ал'Вир ни за что не запустил бы так свою гостиницу, никогда не довел бы до такого состояния, даже если б ему пришлось больному подняться из постели, чтобы навести порядок.

— Мы здесь лишь только за сведениями. Помните?

— А почему именно здесь? — спросил Мэт. — Тут по пути встречались гостиницы и почище.

— Сразу от моста, — объяснил Том, — дорога на Кэймлин. Никому, проходящему через Беломостье, не миновать этой площади, если только он не приплыл по реке, а мы знаем: ваши друзья этим путем не придут. Если уж здесь мы о них ни слова не услышим, значит, о них никаких слухов нет и в помине. Разговор позвольте вести мне. Выспрашивать надо осторожно.

В этот самый момент появился содержатель гостиницы, подцепивший пальцами за ручки три помятые оловянные кружки. Толстяк махнул полотенцем по столу, поставил кружки и спрятал Томовы деньги.