– Он – змей.

Цельда закатила глаза, но Бородай был явно в своей стихии. Столь страстно рассуждающим я слышал его лишь однажды, когда он объяснял моей маме воздействие лимонада на детские зубы.

– В Средние века, – продолжал он, – существовало поверие: человек, которого должны были повесить, мог избавить себя от вечного проклятия, напитав луковую кожицу своей кровью и положив ее себе перед повешением под язык. Считалось, что таким образом он заключает свой дух в оболочку, которая может защитить его от преисподней и семь раз восстанавливается. Поэтому палачам полагалось заглянуть осужденному под язык, но Стуртон был достаточно богат, чтобы палача подкупить.

– Семь раз? – пробормотал я.

– Да. – Бородай кивнул, словно я спрашивал о количестве его пломб. – Нам остается лишь уповать, что та оболочка, которую ты видел, была седьмой. Сколько холопов, ты говоришь, было при нем?

– Четыре, – прошелестел я.

– Они тоже сбрасывали кожу?

Я покачал головой.

– Хмм… – Он пощипывал себя за бороду, так он делал всегда, когда размышлял. – Если нам повезет, он сможет привести только одного. Вроде бы призрака можно вызвать снова, если предоставить ему тело умершего. Чтобы всех холопов привести назад, Стуртону понадобилось бы убить четыре человека. В таком маленьком городке, как Килмингтон, это, пожалуй, сразу бросилось бы в глаза. С другой стороны, если они используют трупы еще горяченькими в качестве тел…

– Хватит, Мэтью! – Цельда зажала ему рукой рот. – У тебя всегда было пристрастие к мрачным историям. Даже когда ты был таким, как Йон!

– Но откуда ему все это о призраках известно? – спросил я ее. – С каких это пор зубные врачи интересуются подобными вещами? Или он мою маму обманул и на самом деле он какой-нибудь тайный охотник за привидениями?

– Твою маму? – Цельда недоуменно посмотрела на Бородая. – Что у тебя общего с матерью Йона?

– Это женщина, с которой я живу, мама. Имоджен Уайткрофт. Я же тебе ее представлял! Одна из жаб еще запрыгнула к ней на колени!

Цельда изучала меня широко раскрытыми глазами:

– Ах, тогда Йон – это тот непослушный мелкий…

Бородай не дал ей договорить.

– Конечно же я зубной врач! – вместо этого явно оскорбленным голосом заявил он (я-то свои сомнения по этому поводу высказывал скорее как комплимент). – Но чего ожидать с такой матерью, как Цельда? Когда я был в твоем возрасте, она брала меня с собой на сотни экскурсий по привидениям. На некоторых из них мне пришлось даже переодеваться и самому выступать в роли духа! С тех пор я читаю о них все, что мне только попадается под руку. Хотя, к моему разочарованию, до настоящего времени мне ни одно привидение не встретилось.

– Сегодня вечером это можно поправить, – заметила Цельда с мрачной физиономией.

По Бородаю нельзя было сказать, что он преисполнен радостного ожидания, что меня и не удивило. Я все еще считал его человеком, разбирающимся в книгах существенно лучше, чем в реальной жизни, и при всем своем желании не мог себе представить, чем он нам может помочь против Стуртона. Просто Цельде никто лучше его не пришел в голову. Зубной врач, старуха и одиннадцатилетний мальчик. Бедная Элла!

Письмо выпало у меня из рук на ковер. Одна жаба уселась на него. Я отпихнул ее и еще раз перечитал письмо.

– Чего ж мы здесь еще сидим? Нам надо сейчас же отправляться в Килмингтон! – сказал я – Может быть, мы найдем Эллу до наступления темноты!

Но Цельда только бессильно покачала головой:

– Я уверена, Стуртон явится с ней на кладбище, только когда сядет солнце.

– Но где же он ее держит? – Мой голос дрожал, как у первоклассника, я конфузился из-за этого перед Бородаем, но ничего не мог поделать.

Я представлял себе Эллу в каком-нибудь мрачном подвале под охраной одной из черных собак. Как бы я хотел научиться у Лонгспе пользоваться его мечом, чтобы содрать со Стуртона все его кожи и навсегда отправить его в преисподнюю!

– Я все еще уверена, что он запугал какого-нибудь крестьянина и сделал из него своего сообщника, – сказала Цельда. – То есть, видимо, Элла у него в доме. Так поступал Стуртон и с твоими предками, Йон. Сначала он держал их в качестве пленников на одном из хуторов, а потом… – фразу она не договорила.

– Почему бы нам тогда просто не поискать этот дом?! – воскликнул я.

– Но как? – возразила Цельда. – Стучаться в каждую дверь в Килмингтоне и спрашивать: «Простите, это не вы ли похитили одиннадцатилетнюю девочку, потому что вас запугал один призрак…»

– «…или убил», – завершил ее фразу Бородай, – и за это снова поймал на себе строгий взгляд.

Мы сидели и молчали. Это было ужасно. У меня не проходило чувство, что я бросил Эллу на произвол судьбы, и это после того, как я доставил ей столько хлопот. Наша ссора во время последней встречи все только усугубляла.

Молчание нарушила Цельда.

– Ну будет, Мэтью, – сказала она, – Йон прав. Чего мы здесь рассиживаемся? Едем в Килмингтон. Я хочу вернуть мою внучку.

Бородай напрягся, но, в конце концов, кивнул и встал.

– Тебе лучше идти обратно в школу, Йон, – сказал он. – Чего доброго, они уже позвонили твоей матери, и она волнуется, где ты.

– Ты что, не читал письмо? – набросился я на него. – Они отдадут Эллу только в том случае, если Цельда меня привезет с собой! Я поеду с вами!

Цельда бросила на Бородая беспомощный взгляд.

– Я поеду с вами! – повторил я. – Без вопросов.

Цельда смотрела на меня и вытирала на глазах слезы.

– Спасибо, Йон! – пробормотала она. – Чертополох-грязнуля, опять у меня запотели очки!

– Но его нельзя с собой брать! – запротестовал Бородай. – Его мать меня убьет! Это слишком опасно, Цельда!

– Мэтью, если Йон не поедет с нами, то кто бы ни был тот, кто это письмо написал, он прикончит Эллу! – возразила Цельда.

На это Бородаю больше нечего было возразить. Никакой даже глупости.

– Может быть, нам все же следовало бы уведомить полицию, – сказал он наконец не слишком твердым голосом.

– Полицейские не верят в призраков, Мэтью, – сказала Цельда и заковыляла к шкафу, в котором она хранила ключи от машины. – Кроме того, здесь сказано, что мы должны прийти одни.

– А что по поводу его рыцаря? – Бородай надевал на себя куртку.

– И правда! – Цельда обернулась и посмотрела на меня с надеждой. – Йон! Отчего же ты не вызываешь Лонгспе?

Я не знал, куда девать глаза.

– Потому что, может быть, он тоже убийца, – выдавил я наконец из себя, – а их у нас сегодня вечером будет уже предостаточно, не так ли?

Кладбище в Килмингтоне находится в конце узкой сонной улицы, про которую, по правде, совсем не скажешь, что вдоль нее скачут по ночам мертвые душегубы. По правую руку от кладбища все еще стоит дом, где некогда жили Хартгиллы. Конечно, в последние пятьсот лет он не раз перестраивался, но что на один миг заставило нас всех оцепенеть, так это выставленная перед садовыми воротами табличка: «ПРОДАЕТСЯ». Я уверен, каждый из нас думал об одном и том же: либо его обитатели страдали, живя рядом с кладбищем, где бесчинствовала банда мертвых убийц, либо (в том случае, если Бородай прав относительно своих историй) их вообще не было больше в живых.

Второй вариант я решил пока не рассматривать.