Александр. Я не играю ни на каком инструменте.
Иванов. Можете быть со мной вполне откровенны. Я — человек без предрассудков. Представляете, мои музыканты бывали у меня дома. Сам приглашал! Спросите почему? Да потому что каждый из нас чуточку музыкант. А кто утверждает обратное — узколобый фанатик. Так вот, я моих кларнетистов кормил за собственным столом. А этих француженок и французиков, пиколлят и жиголят, подпускал к себе даже на улице, даром что все они проститутки. Так что за меня не беспокойтесь, маэстро: я сиживал вместе с ними всеми, вплоть до барабанщиков, мы ели Мясковского, пили Чайковского, нас вместе пучило от Пуччини. Я, конечно, знаю тех, кто кормит оркестрантов на кухне, объедками, точно холопов, а то и скармливает их самих на обед своим любимым собачкам или львам. Но я музыкантов люблю, я музыкантов уважаю, я их за людей почитаю. Так скажите, если я сейчас разобью ваш инструмент о вашу башку, кто вам понадобится: столяр, сварщик или нейрохирург?
Александр. Я не играю ни на каком инструменте. Будь я музыкантом, я не стал бы от вас скрывать, на каком именно. Но я не играю. И никогда не играл. Я не умею играть. Я не музыкант.
Иванов. Тогда какого черта ты тут делаешь?
Александр. Меня сюда посадили.
Иванов. За что?
Александр. За распространение заведомо ложных измышлений.
Иванов. За клевету? Да как ты посмел порочить честь музыкантов? Говорят же: не стреляйте в пианиста! Даже словом!
Александр. Речь не о музыке, а о политике.
Иванов. Хочешь три совета? Первый: никогда не смешивай музыку с политикой. Второй: никогда не откровенничай со своим психиатром. Третий: играй гаммы!
Александр. Спасибо.
Класс
Учительница. Ну? Разве ты дальтоник? Саша. Нет.
Учительница. Дай-ка сюда твои ноты.
Вот видишь, красные нотки? Это кто?
Саша. Струнные.
Учительница. Зеленые?
Саша. Тамбурин.
Учительница. Лиловые?
Саша. Барабан.
Учительница. Желтые?
Саша. Треугольник.
Учительница. Ты видишь тут сорок желтых ноток подряд?
Саша. Нет.
Учительница. Вот именно. А зачем играешь? Решил поддержать семейную традицию? Прокукарекать невпопад? Да твоя фамилия и так стала притчей во языцех. Ты об этом знаешь?
Саша. Да.
Учительница. Откуда?
Саша. Все говорят.
Учительница. Открой книгу.
Саша. Какую?
Учительница. Любую. Лучше «Отцы и дети».
Саша. Нет, учебник по геометрии.
Учительница. Да, представь, твоя фамилия уже облетела весь мир. С телеграфной скоростью. Пестрит во всех газетах. Склоняется по радио. С такой фамилией можно и не различать цвета. И музыку мы ради тебя перепишем. Вся партитура станет желтая, словно луг с одуванчиками, а звучать будет, как склянки на корабле: бери ложку, бери хлеб и садися за обед.
Саша. Я не хочу играть в оркестре.
Учительница. Открой книгу. Возьми бумагу и ручку. Ведь ты теперь знаешь, что бывает с антиобщественными элементами? С оппозиционерами?
Саша. Меня отправят в сумасшедший дом?
Учительница. Разумеется, нет. Читай вслух.
Саша. Точка имеет координаты, но не имеет размеров. Учительница. Психбольницы существуют для тех, кто не сознает, что творит.
Саша. Отрезок имеет длину, но не имеет ширины.
Учительница. Они осознают, что делают, но не понимают, что наносят вред обществу.
Саша. Прямая — это кратчайшее расстояние между двумя точками.
Учительница. Они осознают, что ведут себя антиобщественно, но они фанатики.
Саша. Окружность — геометрическое место точек плоскости, равноудаленных от заданной точки, называемой ее центром.
Учительница. Они больные.
Саша. Многоугольник — это плоская фигура, ограниченная прямыми линиями.
Учительница. И держат их не в тюрьме, а в больнице.
Саша. Треугольник — это многоугольник с наименьшим возможным количеством сторон.
Учительница. Замечательно. Прекрасно. Перепиши это десять раз, аккуратно, хорошим почерком, и, если ты будешь хорошо себя вести, я постараюсь пересадить тебя на другой инструмент.
Саша (
Учительница. Да. Он переписывает фразу: «Я играю в оркестре и не должен отбиваться от коллектива».
Саша. Сколько раз?
Учительница. Миллион.
Саша. Миллион?
