подобной ответственности, но хотел вновь наладить связь с внешним миром, развлечь свою публику, взяться за новую работу и воссоединиться с Этель и любимым пекинесом. Пусть вокруг грохотала война, но писателю, который превыше всего был предан своему ремеслу, радиоэфир показался отличной возможностью сделать то, что он делал всегда. Оруэлл понимал это, когда писал: «Вудхауз прежде всего хотел подать вес-точку своим читателям, ну и кроме того — как любой юморист, — посмеяться». Однако Вудхауз не понимал и так и не понял, что рынок сбыта его шуток полностью переменился. Он стал трагическим героем собственной сказки: шут, чьи ужимки перестали смешить.
Примечания
1
Перевод И. Бернштейн. (Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, прим. переводчиков.)
2
Это такие слова, как бохи или улун (китайский чай), пурда (изоляция женщин от мужчин в мусульманских странах, а в переносном смысле — замкнутость, одиночество) и т. п. В русских переводах Вудхауза они обычно не сохраняются.
3
David Cannadine. Ornamentalism: How the British Saw Their Empire. London, 2001. — P. 28.
4
Перевод Ю. Жуковой.
5
Перевод Н. Трауберг.
6
Яркий пример тому можно увидеть в статье его падчерицы Леоноры Вудхауз «П. Г. Вудхауз дома» (см. с. 49).
7
Перевод Н. Трауберг.
8
Перевод И. Шевченко.
9
Перевод И. Балясникова.
10
«На выручку юному Гасси». Перевод И. Бернштейн.
11
«Этот неподражаемый Дживс». Перевод И. Балясникова.
12
«Дядя Фред посещает свои угодья». Перевод Н. Трауберг.
13
Перевод И. Бернштейн.
14
