В углу вестибюля, ближе к кухне, с левой стороны, находится небольшой альков; в стене его есть специально устроенная смотровая щель. Этот «глазок» закрывается скользящей дощечкой со стороны алькова, а со стороны кабинета скрыт хитроумной картиной, изображающей водопад. Если, стоя в алькове, отодвинуть дощечку, то сквозь водопад можно разглядеть почти весь кабинет и, конечно, слышать все до последнего слова.

Проведя миссис Бранер в альков, я отодвинул дощечку и сказал:

– Вам уже известно, сейчас придет Брегг, он пробудет некоторое время в кабинете вместе с мистером Вульфом и мною. Мистер Пензер принесет вам стул. Сколько это может продлиться, не знаю, может быть, десять минут, может быть, два часа. Вы не все поймете из того, что услышите, но поймете вполне достаточно. Если вам захочется кашлянуть или чихнуть, как можно быстрее пройдите на цыпочках в кухню. Сол даст вам знак, если…

Раздался звонок в дверь. Я высунул голову из алькова. На крыльце стоял Брегг собственной персоной, и на пять минут раньше назначенного времени! Я велел Солу принести стул для гостьи и направился в вестибюль. У двери я оглянулся. Сол кивнул мне, и я открыл дверь.

Ричарду Бреггу было сорок четыре года. Он занимал в Бруклине квартиру, в которой проживал вместе с женой и двумя детьми. Он служил в ФБР уже пятнадцать лет. Мы, детективы, многое знаем. Он был примерно моего роста, с длинным лицом и выпирающим вперед подбородком; еще года четыре, а может быть, и три – и он совсем облысеет. Он не протянул мне руки, но повернулся ко мне спиной, когда я начал стаскивать с него пальто, так что, как видите, он до некоторой степени доверял мне. Я проводил его в кабинет, пригласив сесть в красное кожаное кресло. Он остановился и оглядел комнату, и я было перепугался, что его слишком заинтересовала картина с водопадом. Но, видимо, я ошибся. Он все еще стоял, когда послышался звук спускающегося лифта и вошел Вульф. Шеф остановился возле своего стола и произнес:

– Мистер Брегг? Я Ниро Вульф. Садитесь.

Их взоры встретились. Со своего места я не видел глаз Вульфа, но Брегг был прямо передо мной.

– Я знаю про вас, – произнес Брегг, – хоть мы никогда не встречались прежде.

Вульф кивнул.

– Не все дорожки перекрещиваются.

– Однако теперь это произошло, – продолжал Брегг. – Наша беседа записывается?

– Нет. Оборудование для записи существует, но оно не включено, и мы можем разговаривать вполне откровенно. В течение недели я предполагал, что все в этом доме прослушивается. Возможно, и сейчас у вас при себе соответствующий аппарат. Но это известно лишь вам. Я тоже мог бы включить магнитофон, однако не делаю этого. Давайте не говорить больше на эту тему.

– Мы не прослушивали этот дом.

Вульф повел плечами.

– Вы хотели видеть меня?

– Как вы и ожидали. Давайте не тратить время на хитрости. Я хочу получить документы, которые вы силой отобрали у моих людей вчера вечером.

– Ну, это вы хитрите! – отпарировал Вульф. – Возьмите назад слова «силой». Силу применили вы. Ваши люди силой проникли в мои дом. Я был вынужден силе противопоставить силу.

– Я хочу получить эти документы.

– Вы берете назад слово «силой»?

– Нет. Я лишь допускаю, что ваше поведение имело основание. Верните документы, и мы будем разговаривать на равных условиях.

– Фу! Или вы тупица, или принимаете меня за такового. Я не имею намерения разговаривать с вами на равных. Вы захотели встретиться со мной, ибо я вынудил вас к этому, но если вы пришли, чтобы нести чушь, то с тем же успехом можете уйти. Но прежде позвольте мне описать ситуацию, какой она представляется мне.

– Я вас слушаю.

Вульф повернул голову.

– Арчи, письмо миссис Бранер…

Я подошел к сейфу и достал письмо. Вульф кивнул в сторону гостя, и я протянул письмо Бреггу. Я стоял, держа письмо в руке, пока тот читал его. Он прочитал раз, другой, даже не взглянув на меня. Я вернулся к своему столу и спрятал письмо в ящик.

– Интересный документик, – произнес Брегг, обернувшись к Вульфу. – К вашему сведению, если в отношении миссис Бранер и была предпринята некоторая слежка, чего я не признаю, то она производилась в соответствии с правилами о проверке политической благонадежности.

Вульф кивнул.

– Конечно, так вы и должны говорить. Обычная ложь. Итак, я продолжаю. Вчера ваши люди покинули этот дом, оставив мне свои документы и не осмелившись обратиться к помощи полиции. Они знали, что если им предъявят обвинение в противозаконном вторжении в частный дом (и делу будет дан законный ход), симпатии нью-йоркской полиции и окружного прокурора будут на стороне пострадавшего. Вы тоже не станете предпринимать законных шагов для получения этих документов, так что они не будут вам возвращены. Я сохраню их у себя. Предлагаю сделку. Вы прекращаете всякую слежку за миссис Бранер, членами ее семьи, знакомыми и служащими, прекращаете подслушивание разговоров по ее телефонам, а я…

– Я ведь не признавал, что за ними велась слежка.

– Повторяю: с восемнадцати ноль-ноль сегодняшнего дня вы обязуетесь прекратить слежку за миссис Бранер, членами ее семьи, ее знакомыми и служащими, ее домом, включая тайное подслушивание телефонных разговоров, а также слежку за мистером Гудвином, мной и моим домом. Я в свою очередь обязуюсь оставить интересующие вас документы там, где они хранятся (а именно в моем сейфе в банке), и не предпринимать никаких мер, направленных против ваших людей за их незаконное вторжение в мое частное владение, а также обязуюсь не предавать случившееся огласке. Такова ситуация, и таково мое предложение.

– Вы имеете в виду письменное обязательство?

– Нет. Если только вы не сочтете более удобным для себя дать его в письменном виде.

– Нет, не сочту. Ни одного написанного слова. Я готов дать согласие в отношении слежки, но за это я хочу получить документы.

– Вы их не получите. – Вульф ткнул пальцем в собеседника. – Поймите, мистер Брегг, я расстанусь с документами только по постановлению суда и даже в этом случае буду оспаривать такое постановление всеми возможными для меня и моего клиента средствами.

– Черт побери, но ведь у вас же есть четверо свидетелей!

– Знаю. Но судьи и присяжные бывают разные… Из пустого каприза они могут подвергнуть сомнению честность свидетеля, и не одного, а даже пятерых, включая меня. Бессмысленно с вашей стороны подвергать сомнению мою добропорядочность. Я не собираюсь вступать в смертельную распрю с вашим бюро; единственной моей целью является выполнить поручение моего клиента, для чего я нанят. До тех пор, покуда вы не начнете тревожить моего клиента или меня, я не воспользуюсь ни документами, ни свидетелями.

Брегг посмотрел на меня. Мне показалось, что он хочет что-то спросить, но нет, я был просто местом, где его взгляд мог отдохнуть от Вульфа, пока он мысленно отвечал на какие-то свои вопросы. Наконец он вновь обернулся к Вульфу.

– Вы кое-что упустили, – произнес он. – Вы говорите, что единственная ваша цель – выполнить поручение клиента. Почему же вы взялись за дело об убийстве, к которому мы не имеем никакого отношения? Зачем Гудвин дважды виделся с миссис Элтхауз и дважды посещал квартиру Морриса Элтхауза? И зачем вы собирали у себя вечером в четверг шестерых известных вам лиц?

Вульф спросил:

– Вы думаете, что один из ваших сотрудников застрелил Морриса Элтхауза?

– Абсурд. Я так не думаю.

Вульф начал раздражаться.