стук в дверь.

— Вот же!., чуть было не чертыхнулся Крыс, от неожиданности запачкав бороду яичным желтком. — Даже мимо рта пронес, простите. И будьте любезны, Крот, — вы ведь уже поели? — посмотрите, кто там пришел.

Крот вышел в прихожую, а через мгновение Крыс услышал сдавленный крик и бросился было на помощь, но тут двери гостиной распахнулись, и Крот значительно, даже несколько надменно объявил:

— Г-н Барсук!..

И крик, и дальнейшее поведение Крота легко объяснялись: официальный визит г-на Барсука к ним или к кому бы то ни было — событие воистину из ряда вон выходящее! Обычно, если он необходим, его приходится отлавливать рано поутру или поздно вечером, когда он неслышно скользит вдоль живых изгородей, — там вы его, может быть, и поймаете, хотя и вряд ли; а не поймаете — придется вам выслеживать его дом в самой чащобе Леса Дремучего, что само по себе предприятие серьезное и рискованное.

Барсук со свойственной ему солидностью прошествовал в гостиную и стоял, глядя на животных более чем строго. Крыс уронил ложечку на скатерть и сидел с открытым ртом.

— Час пробил! — прогудел Барсук.

— Какой час? — Крыс взглянул на каминные часы и беспокойно заерзал.

— Вам бы следовало спросить: чей час, — гудел Барсук. — Час Жабба пробил, говорю я. Я обещал прижать его к когтю, как только окончится зима. Сегодня я займусь этим.

— Ах, да! Час Жабба, конечно же, — заметно оживился Крыс. — Ура! Теперь я вспомнил: «Мы сделаем из него разумного Жабба!».

— Из достоверных источников, — продолжал Барсук, степенно садясь в кресло, — мне стало известно, что сегодня утром в Жаббз-Холл пригонят новый, исключительно мощный автомобиль. По договору с фирмой Жабб может отказаться от него, если он ему не понравится. Но без нашего вмешательства этого не произойдет. В данный момент Жабб, я полагаю, уже облачается в столь дорогие ему зловонные доспехи, превращающие сравнительно миловидного Жабба в объект, от одного вида которого порядочные животные корчатся в судорогах. Надо действовать — пока не поздно. Вы оба сейчас же последуете за мной в Жаббз- Холл и спасательные работы будут приведены в исполнение!

— Вы правы! — вскочил Крыс. — Мы спасем несчастное животное! Мы обратим его на путь истины! Он станет праведнее, чем за все прожитые годы вместе взятые!

Они тут же пошли осуществлять акт милосердия; Барсук предводил воинство. (Животные, когда идут группой, выстраиваются целесообразно и разумно — в колонну, — и не рассыпаются кое-как по всей ширине дороги, совершенно бесполезные друг другу и беспомощные в случае опасности или иной неприятности.)

На парадной аллее Жаббз-Холла, как и предвещал Барсук, их ослепил блеском новехонький автомобиль огромных размеров. Ярко-красный — любимый цвет Жабба — он стоял у парадного крыльца. Животные приближались к особняку, когда двери широко распахнулись, и мистер Жабб, прогромыхивая крагами, шлемом, защитными очками и во всех отношениях чрезмерным плащом, вразвалочку сбежал с лестницы, на ходу надевая кирзовые рукавицы.

— Привет! Рад вас видеть, друзья! — вскричал он. — Вы как раз вовремя: сейчас я вас с ветерком… Сейчас с вас… я к вас…

Жабб запнулся и закончил приветствие растерянным кваканием, так строги и непреклонны были взгляды животных, проникавшие, казалось, даже сквозь прорезиненный плащ.

Барсук взошел по лестнице к парадным дверям.

— Введите, — приказал он, ни на кого не глядя.

Негодующий Жабб, как раненый птеродактиль, засверкал очками, затопотал, загромыхал складками плаща, — но все впустую: нисколько не устрашенные, миссионеры схватили язычника и потащили по лестнице спасать от заблуждений.

Когда двери за группой захвата захлопнулись, Барсук, не тронувшись с места, повернул голову к шоферу фирмы и веско сказал:

— Боюсь, вы сегодня не понадобитесь. Мистер Жабб передумал. Автомобиль ему ни к чему. Прошу понять: это окончательное решение мистера Жабба. Езжайте. Промедление смерти подобно.

Барсук протиснулся в двери и запер их.

— Вот так! — сказал он Жаббу, когда все четверо собрались в холле. — Прежде всего, прошу снять всю эту чешую.

— Не намерен! — решительным фальцетом заявил Жабб. — Что означает это чудовищное ущемление прав животного? Требую безотлагательных объяснений!

— Снять, — коротко приказал Барсук.

Жабб лягался и изрыгал проклятия; чтобы приступить к выполнению приказа, пришлось повалить его на пол. Крыс сел на гонщика верхом, а Крот одну за другой снял, отстегнул, стащил все детали гоночного костюма. Похоже было, что вся мощь Жабба заключалась в роскошном доспехе и когда его разоблачили, исчез и Пожиратель Пространств, Гроза селянина, разложившись на гору хлама и самого заурядного зеленого Жабба. Экс-пожиратель сник и обмяк. Делая вид, что ему очень смешно, он глуповато хихикал и заискивающе смотрел в лица миссионеров, поняв, вероятно, смысл происходящего.

— Вы прекрасно знали, что рано или поздно этим кончится, — пояснил Барсук. — Вы пренебрегали нашими предостережениями, вы продолжали транжирить деньги, оставленные вашим отцом — животным достойным — решительно достойным. И моим другом, кстати. Далее. Вы бросаете тень на всех животных нашего уезда трениями с полицией, своим предосудительным лихачеством, своими авариями. Права, о которых вы изволили упомянуть, — вещь хорошая, но мы, животные, никогда не позволяем своим друзьям сходить с ума далее определенных границ; вы эти границы преступили. С другой стороны, вы паренек неплохой, и я не хочу быть с вами жестоким. Я сделаю еще одну устную попытку вернуть вам рассудок. Вы пойдете со мной в курительную и услышите там кое-что о вашем поведении; посмотрим, таким ли Жаббом вы вернетесь оттуда, каким войдете сейчас.

Он твердо взял Жабба за лапу, вывел в курительную комнату и плотно прикрыл дверь.

— Бесполезно, — скривился Крыс. — Словом его не спасти. У него тоже язык без костей. Говорильня получается.

Они расположились в мягких креслах XVIII в. и терпеливо ждали. Через закрытые двери, вздымаясь и опадая в волнах красноречия голос Барсука казался далеким гулом прибоя. Вскоре проповедь начали заглушать протяжные всхлипывания, исходившие, очевидно, из груди Жабба — существа мягкосердечного и весьма чувствительного, легко принимавшего любую точку зрения, правда, на время.

Не прошло и часа, как из дверей вышел Барсук, торжественно поддерживая вконец размякшего Жабба. От раскаяния собственная кожа стала ему велика и сидела мешком; поджилки тряслись, а щеки, буквально вспаханные и обильно политые слезами, обещали богатый урожай хороших поступков.

— Садитесь, Жабб, — тепло сказал Барсук, указывая на стул. — Друзья мои, мне приятно сообщить вам, что Жабб наконец постиг ошибочность своего образа жизни. Он искренне раскаивается в содеянном: он дал торжественное обещание забыть автомобилизм полностью и навсегда!

— Очень хорошая новость, — с серьезностью заметил Крот.

— Очень хорошая, спору нет, — не совсем уверенно согласился Крыс, внимательно всматриваясь в Жабба. — Если только он… если только… — Крыс никак не мог отделаться от впечатления, что в голубом тумане заплаканных глаз Жабба снова восходила звезда его порочной любви. — Остались формальности, — самодовольно продолжал Барсук. — Жабб!

Я хочу, чтобы вы торжественно повторили перед друзьями те выводы, к которым мы с вами пришли в ходе беседы. Первое: я раскаиваюсь и признаю всю глупость своих поступков. Прошу. Последовала долгая пауза. Жабб затравленно озирался по сторонам, избегая выжидательных взглядов. Наконец, он заговорил:

— Нет! — не совсем внятно, но твердо сказал он. — Я не раскаиваюсь. И это вовсе не глупости! За автомобилями будущее!

— Что? — Барсук был ошарашен. — Вы… Вы… изменник! Разве вы не говорили там…

— Так то там, — поморщился Жабб. — Там я все что угодно мог сказать. Вы так тонко знаете