— Подозреваю, вы не были в постели, когда вошла Флори. Она застала вас врасплох, вот вы и испугались. И ребенка вам в постель никто не приносил, как я теперь понимаю. Помнится, я встретил Флори в холле всего несколько минут назад. Я спросил, как у вас дела, и она ответила, что вы уже проснулись, а ребенок спит в колыбели.

— Ох!

Он видел в ее лице тень усталости — причем не в первый раз. Поэтому, отбросив строгость, сказал:

— Я пришел не для того, чтобы звонить в колокола, объявляя тревогу. Хотел лишь удостовериться, что вы чувствуете себя хорошо, и узнать, какие распоряжения будут по хозяйству.

— Тогда, полагаю, вы не будете возражать, если я скажу, что намерена сегодня же встать с постели?

— Я не уверен, — ответил он. — Я плохо знаю правила, которых следует придерживаться женщине после родов. И, поскольку я тут не судья, спрошу совета у вашей матери и матушки Битон. Если не хотите вызвать мое неудовольствие, делайте то, что они вам велят.

— Лучше расскажите о своей сестре.

— Нет, потому что уверен — очень скоро вы сами ее увидите. Мне кажется, вы с ней отлично поладите. Кроме того, сейчас Флори принесет вам завтрак. Однако я хотел бы знать — вы с Уиллом выбрали имя ребенку?

Фиона прикусила нижнюю губку.

— Разве это трудный вопрос? — удивился Керкхилл. — Вам следует сказать или «да», или «нет».

Она слегка улыбнулась.

— Просто меня об этом только что спрашивала Флори, — пояснила Фиона. — Я еще не знаю, как его назову.

— Разве Уилл не предлагал, какое-нибудь имя?

Она пожала плечами:

— Он почти не проявлял интереса к тому, что у меня будет ребенок. За исключением того, что моя беременность ему мешала. — Она снова покраснела. — По правде говоря, думаю, он ждал, что все станут предлагать назвать сына в его честь. Но мне совсем не хочется.

— Нет. Выбирая имя, лучше перескочить через поколение. Может быть, подскажет ваша матушка? Не хотите, чтобы я отнес малыша назад в колыбель?

— Это сделает Флори, когда вернется. Хочу подержать его еще немного.

— Тогда мне лучше откланяться. Но не забывайте и о себе, ухаживая за сыном!

— Как долго вы собираетесь пробыть в Спедлинсе?

— Сколько будет нужно, — ответил Керкхилл. — Нужно заняться счетами Джардинов, и поместьями, разумеется. Решить, хорошо ли знает свое дело управляющий Эварт, чтобы оставлять его за главного, когда мне понадобится уехать. Ему, кажется, уже немало лет.

— Они с Джардином знали друг друга с детства, поэтому Эварт привык действовать так, как ему укажут. Наверняка в Керкхилле у вас есть свой толковый управляющий, который ведет дела в ваше отсутствие.

Керкхилл улыбнулся, вспомнив дядю.

— Конечно. Мой дядя, сэр Джеймс Сейтон, должно быть, уже прибыл в Керкхилл. Я послал за ним, как только получил известие из Спедлинса. Моя мать любит, чтобы делами семьи занимался родственник. Кстати, дядя Джеймс будет приглядывать и за сестрой.

— А ваша мать?

— Она пытается. Но своенравие Нэн куда сильнее, чем умение матери сохранять твердость. Поэтому маме трудно добиться от Нэн послушания.

— И вы полагаете, что я похожа на Нэн?

— А разве нет?

Фиона нахмурилась:

— Наверное, однажды я проявила непослушание, в некотором роде. Но с тех пор как я попала в Спедлинс, мне уже не до того.

— Но вы не любите, чтобы другие вам указывали!

— Нет, если мне кажется, что они лезут не в свое дело, — мрачно ответила Фиона.

— Тогда мы, наверное, будем воевать, — сказал он. — Я привык, чтобы мне подчинялись. Но прошлой ночью я говорил всерьез, Фиона. — Удивившись собственной оговорке, он поспешно продолжил: — Надеюсь, вы не станете возражать, если я буду обращаться к вам по имени, когда никто не слышит? К чему официальный тон, ведь нам предстоит жить буквально бок о бок.

Она сухо поинтересовалась:

— Что вы имеете в виду?

На минуту ему показалось, что она настаивает на соблюдении условностей, но потом он заметил, как насмешливо блестят ее глаза. И заметил — в который раз, — как она красива. Особенно сейчас, когда сидит с младенцем на руках и ее темные блестящие волосы, разделенные пробором посередине, забраны в две простых, ниспадающих на плечи косы.

Прошлой ночью он снова видел ее во сне и проснулся в поту.

Собравшись с мыслями, Керкхилл довольно резко сказал:

— Я имел в виду — это правда, что вашему ребенку нечего меня бояться. И вам тоже.

— Помилуйте, сэр. Я и так вас не боюсь.

— Отлично. Кажется, идет Флори. — Он открыл дверь, вошла горничная. Если она и удивилась, увидев Керкхилла в комнате хозяйки, то не подала и виду. Зато была весьма ему благодарна, когда он взял у нее тяжелый поднос. — Положите ребенка в колыбель, — распорядился он. — Потом устройте поднос на постели вашей хозяйки, чтобы ей не пришлось вставать.

Флори вытаращила глаза, но ответила просто:

— Да, милорд.

Фиона смотрела на него с вызовом, но он с улыбкой сказал:

— Не каждый повод годится для ссоры, миледи. Будьте разборчивей. Сейчас явно не тот случай. Я зайду попозже узнать, как у вас дела.

Керкхилл ждал, ответит ли она, пока Флори, наклоняясь, брала ребенка на руки, чтобы отнести в колыбель. Потом, когда горничная отошла, он сделал несколько шагов вперед с подносом в руках.

Фиона молча смотрела на него.

Флори повернулась, чтобы забрать у него поднос, и сказала:

— Благодарю вас, милорд. Теперь я сама присмотрю за ними.

Улыбнувшись Фионе, которая по-прежнему хранила молчание, Керкхилл вышел, гадая, из-за чего выйдет их следующая схватка.