противник вряд ли? В спокойном состоянии побеги практически неподвижны, ждут жертву и никому не мешают, если соблюдать технику безопасности. Так что самоуверенный автоматчик сам виноват — ссать на мины всегда было вредно для здоровья.
— Слышь, Бешеный, ты че там кряхтишь, никак личинку не отложишь? — раздался из-за хаты насмешливый голос. — Как разродишься, назови ее Йогой в память прежнего пахана, упокой его Зона.
— Обязательно, — сказал я, передергивая затвор АК и выскакивая из-за угла. РМБ-93, конечно, оружие мощное, но, когда не знаешь, что тебя ждет за стеной, автомат как-то предпочтительнее, особенно когда патронов к ружью ощущается некоторый дефицит.
Сбоку от меня на той же скорости двигался Шрам, держа на изготовку «Альпийца». Что есть правильно — патроны к «Винторезу» в Зоне дефицит страшный, потому работать по близкостоящим целям надо тем, что подешевле.
Целей оказалось четыре. Пулеметчик, расположившийся за бруствером из мешков возле «Печенега» — пулемет был направлен в сторону дороги. Плюс трое бандитов, вооруженные скромно, — двое с обрезами двустволок БМ-16 и один с ружьем ТОЗ-34… как выяснилось, умевший обращаться со своим оружием достаточно ловко. Во всяком случае, пока сотоварищи смотрели на нас вылупив глаза и соображая, что делать дальше, владелец «тозовки» уже вскинул ствол, достаточно профессионально уходя при этом в сторону.
Им я и занялся во избежание получения заряда в брюхо — с критического расстояния в десяток метров выстрел из ружья двенадцатого калибра есть штука фатальная.
Очередь в три патрона я дал с упреждением, целя в то место, где бандит должен был оказаться через четверть секунды, и при этом тоже уходя с линии выстрела.
Но, прежде чем мои пули выбили пыль из бандитского балахона, его хозяин все-таки успел пальнуть из своего проверенного временем дедовского орудия. Хорошо, что мимо, а то б на этом, пожалуй, мог бы и кончиться мой поход в Зону — целил бандит четко мне под подбородок.
С остальными все было проще. Пулеметчик, вместо того чтобы воспользоваться ПМом, висящим на поясе в кобуре, зачем-то схватился за «Печенега» — и даже успел приподнять его на полметра, прежде чем рухнул обратно на свое место с пулей во лбу, выпущенной из «Альпийца» Шрама. Владельцев обрезов я положил одной очередью, прежде чем они успели навести на нас свои БМы.
Все вместе заняло не больше трех секунд. А потом я еще целые полсекунды стоял столбом, осознавая, что очередная группа бандитов, спешащая от своей крепости к блокпосту на помощь товарищам, услышав пальбу, повернула в нашу сторону.
Плохо, с учетом того, что один из них притормозил и направил в нашу сторону ствол ГМ-94, магазинного гранатомета, смахивающего на помповое ружье. Правда, стреляла эта штуковина не пулями, а термобарическими гранатами.
И снова счет пошел на десятые доли мгновения. Я прыгнул вперед и в полете дал короткую очередь, очень надеясь, что мои прежние таланты остались при мне. При этом мое падение имело двойную цель — конечно, если граната ляжет точно, падай не падай, критическая температура термобарического взрыва в сочетании с ударной волной по-любому превратит тебя в запеканку. Но если я попал, то есть шанс на то, что граната пойдет выше. А еще лежа гораздо удобнее и эффективнее бороться с группой при помощи «Печенега», нежели тратить и без того скудный боезапас моего АК.
Я шлепнулся на землю, проехался на разгрузке, отшвырнул в сторону труп пулеметчика и услышал за спиной хлопок. Отлично, граната пошла выше. Значит, или я, или Шрам гранатометчика как минимум задели. Теперь оставалось надеяться, что бандит, которого я столь нелюбезно подвинул, при жизни хоть иногда чистил свое оружие.
Первой же очередью я словно в тире снял двоих бандитов, бегущих впереди. В точности «Печенегу» не откажешь — сошки, вынесенные вперед, надежно фиксируют ствол. Хотя есть тут и минус. В отличие от ПКМ при изменении направления огня приходится ползать за пулеметом, иначе его не повернуть. Да и тяжелее он своего предка на семьсот граммов — при стрельбе лежа оно, может, и лучше, но на руках таскать ощутимо печальнее, особенно когда нагружен как индийский слон.
Короче, после того как группа противника потеряла еще пару энтузиастов, бандиты попадали на землю и принялись поливать нашу позицию неприцельным огнем. Тут уже пришлось нам со Шрамом хорониться за мешками с песком ввиду численного превосходства противника.
— Отходим, — бросил наемник.
Хорошо ему командовать, спиной к груде мешков прижавшись. Я б, глядишь, то же самое скомандовал, если бы не полз назад, извиваясь словно змей и при этом таща за собой далеко не легкий пулемет. Может, оно и не надо было при наличии автомата и ружья, но, когда у тебя дефицитной в Зоне «семерки» осталось полрожка, автомат потихоньку начинает превращаться в обузу. И потому, чем посреди боя вылущивать патроны из пулеметной ленты, разумнее утащить ее вместе с пулеметом, рискуя при этом в один прекрасный миг просто упасть и больше не подняться, словно надорвавшаяся ломовая лошадь. В общем, кому «отходим», а кому и «отползаем».
При этом я внимательно прислушивался к стрельбе противника. Когда куча людей с автоматами начинают поливать огнем одну и ту же цель, магазины у них должны заканчиваться примерно в одно и то же время. Обладатели ружей и обрезов не в счет — вероятность попадания из них на таком расстоянии гораздо ниже. Понятно, что это все в теории. Но слишком часто теоретические выкладки такого рода спасали жизнь бойцам в критической ситуации, чтобы просто отмахнуться от них.
В общем, когда интенсивность огня резко упала, я подхватился со своего места вместе с пулеметом и следом за Шрамом рванул за угол избы. Оказалось, вовремя — видимо, кто-то из бандитов подобрал гранатомет убиенного товарища и использовал его по назначению. Я уже заворачивал за бревенчатую стену, когда позади меня с характерным звуком разорвалась граната — хорошо, что безосколочная и с небольшим радиусом поражения, а то б напоследок в бочину точно поймал бандитский подарочек. Но обошлось.
— А пулемет на хрена? — прохрипел Шрам, отплевываясь, — видать, ему тоже в дыхательные пути порядком набилось пылищи, земли и песка из пробитых пулями мешков.
— Надо, — коротко выплюнул я вместе с черной слюной. После чего отсчитал «двадцать два, двадцать три, двадцать четыре», представляя, как преследователи, осознав, что жертвы банально смываются, вскакивают на ноги и бросаются в погоню. Так, вот они выбежали из кустов на дорогу… Пора!
Я выдернул из-за пазухи подарок Японца, чиркнул головкой спички о ствол пулемета и швырнул зеленый брикет за угол. И вправду, грохнуло и полыхнуло неслабо. Даже из-за угла было понятно по тому, как осветился пасмурный день, что за домом на мгновение родилось небольшое солнце. После чего я вывернулся из-за угла, упал на одно колено и дал длинную очередь. Наверно, со стороны это смотрелось очень эффектно — в стандартной комплектации без пламегасителя «Печенег», словно дракон, выплевывает полуметровую струю пламени. Читал я в российских военных журналах, выписываемых к нам на остров за неимоверные деньги, мол, вот-вот в войска попадет доработанная версия пулемета, где и пламегаситель имеется, и сошки по линии ствола двигаются как захочешь, и рукоятка для переноски модернизирована… Но, видать, блага цивилизации до Зоны пока не добрались, потому бандитов я расстреливал красиво, но опасно: начни кто-то из них стрелять, так даже целиться не надо — бей по вспышкам и не морочься.
Но стрелять никто не начал. Я рассчитал точно и прихватил оглушенный и ослепленный вспышкой отряд прямо на дороге — не убежать, ни спрятаться. Ну и Шрам тоже без дела не сидел, я видел, как справа от меня пару раз дернулся ствол «Винтореза». В общем, шесть трупов остались лежать на дороге, а мы со всех ног ломанулись к лесу, до которого было немногим меньше километра.
В гущу леса мы ввалились одновременно. В самом начале пробежки Шрам забрал мой автомат, за что я был ему весьма благодарен — нестись таким аллюром в полной выкладке с пулеметом и грузом дополнительного оружия было, мягко говоря, непросто. Но, спасибо Зоне, добежали.
— Теперь амба, — выдохнул Шрам, привалясь спиной к дереву. — Отбегались.
— Что так? — прохрипел я в ответ.
— Пешочком теперь, а лучше ползком да с болтами. За этим лесочком линия фронта.
— Не понял…
