оттягивают руки, привычные к хорошему оружию. Тысяча снорков, ведь звучит же! Что такое патриотизм? А это не что иное, как тяжесть АК в твоих руках, когда ты находишься на вражеской территории.

Так, теперь о территории…

Я сейчас находился в относительно узкой полосе леса между дорогой и Свалкой. Позади грохотал бой, набирая обороты, — не иначе бандиты подтянули к блокпосту свежие силы. А впереди между деревьями можно было различить темную громаду высотой с пятиэтажный дом, по форме сильно напоминающую крепость Сахарова. Я, продолжая скрываться за корявыми стволами, подошел ближе.

Ну да, кто-то из бандюков определенно побывал на Янтаре, и то, что он увидел, ему сильно понравилось. Над проржавевшими пожарными машинами, вертолетами и БРДМ, более четверти века назад согнанными сюда со всей Зоны и брошенными навсегда из-за излучаемого ими радиационного фона, вздымался огромный бронеколпак. Правда, в отличие от убежища ученых, сварен он был далеко не профессионалами и не разваливался на бронелисты лишь вследствие избыточности конструкции — множество контрфорсов усиливали сооружение. А между вертикальными стальными ребрами в несколько рядов были прорезаны длинные амбразуры, причем в некоторых из них с моего места можно было различить короткие стволы неслабого калибра.

— Ничего себе, — пробормотал я. И, рефлекторно вскидывая автомат, обернулся на еле слышный шорох, который в трескотне выстрелов различить практически невозможно. Скорее, здесь не слух сработал, а нечто другое. Шестое чувство, интуиция, первобытная реакция на чужой взгляд — не знаю как оно называется, но не одного меня неоднократно спасал этот мистический нюх на человека с оружием.

— Я это, — негромко сказал Шрам, появляясь из-за кустов. В руках у него уютно пристроился «Винторез», но не тот, что раньше, убитый до невозможности. Взамен полуживого ветерана наемник бережно держал «нулевый» ствол, можно сказать, только со склада. Понятно. Минут десять назад видел я эту машинку. Интересно, с ее хозяином Шрам обошелся так же гуманно, как я с бывшим владельцем теперь уже своего АК?

— А старый где? — кивнул я на «Винторез» — Выбросил?

— Ну ты сказал! — оскорбился наемник. — В плащ-накидку завернул и в схрон определил. «Дождь» же прорезиненная, так что теперь винтовке точно ничего не сделается. Будет время — заберу, в ремонт отдам. Сейчас в Зоне вояк стволами не обижают, ибо в производстве они копейки стоят. А вот в плане снаряги им со складов всякое старье отгружают — все равно все они, считай, смертники, так чего добро зазря переводить…

Понятно. Вряд ли пятнистый спецназовец добровольно подарил Шраму и оружие, и раритетный «Дождь». Но надо отдать должное наемнику — лихо сработано. Прям посреди боя отработать снайпера, забрать хабар и смыться, да так, чтоб никто ничего не заметил…

Между тем Шрам кивнул на аляповатое сооружение, раскорячившееся посреди Свалки.

— Видал, что Боров наворотил? Как Йога исчез, так среди бандюков начался не воровской ход, а чисто армейская шкала. Новый главарь их к дисциплине стал приучать кнутом и пряником, стволы серьезные откуда-то появились, снаряга. Хотя понятно откуда. У Борова барыжные связи о-го-го, не хуже чем у Сидоровича. И вот эту хрень возвели за три месяца, не всякое орудие возьмет.

— А Йога куда делся? — спросил я.

— Без понятия, — пожал плечами Шрам. — Как в воду канул. Хотя, может, в нее и канул — Припять все стерпит, а Боров давно на Йогу клык точил. Ну ладно, пошли потихоньку. Сейчас ни бандюкам, ни воякам не до нас. Но, боюсь, продлится это недолго.

…Свалка осталась по левую руку. Мы бегом пересекли дорогу практически за спиной отчаянно обороняющихся бандитов и вломились в кусты, за которыми маячили крыши села Рассоха.

Замысел Шрама я понял сразу. Чем двигаться по открытой местности, лучше уж, прячась за стенами полуразрушенных нежилых хат, добраться до края села. А там и до леса недалеко.

Хаты Рассохи до самых крыш заросли какими-то вьющимися растениями, словно тысячи тонких щупалец по стенам расползлись. Хотя нет, не «словно», а так и есть. В особенно крупном клубке темно- коричневых стеблей я разглядел оскаленную морду слепой собаки, из глазниц которой проросли тонкие молодые побеги.

— К стенке смотри не прислонись, — бросил Шрам через плечо.

«А то прям неясно», — фыркнул я про себя. Но, с другой стороны, сейчас он проводник, ему положено озвучивать такие моменты.

Мы бежали между хатами пустого села.

Я уже было порадовался, что мы с наемником легко отделались. Оказалось, радовался рано.

Не зря Шрам так превозносил потуги нового главаря наладить дисциплину среди бандитов. Несмотря на перестрелку возле блокпоста, охрана на краю села осталась нести службу. Это было ясно по возбужденным голосам, раздающимся за крайней хатой. И сейчас один габаритный боец из этой самой охраны стоял спиной к нам и, закинув автомат за спину, справлял малую нужду. Растревоженные теплой струей растения, сплошным ковром оплетающие старый деревенский дом, угрожающе шевелились. Я еще успел подумать на бегу, что не отважился бы вот так беспечно развлекаться с мутировавшими побегами — вдруг бросятся… И будешь потом всю жизнь вспоминать, как удобно было раньше облегчаться и общаться с противоположным полом на разные приятные темы.

Но бандит уже застегивал ширинку и поворачивал голову на топот. Еще мгновение — и поймет, что это далеко не свои пацаны развлекаются пробежками по подконтрольной территории, а совсем наоборот.

До него оставалось шагов десять. Если профи, то однозначно успеет уйти в сторону, одновременно сдергивая с плеча тупорылую «Гадюку». И полоснуть очередью в упор тоже получится.

Но редко профессионалы идут в бандиты. А если и идут, то не мучаются дурью, поливая мочой мутантов. На то и был расчет, ибо стрелять сейчас никак нельзя — глушитель на стволе — это еще не значит, что выстрел абсолютно бесшумный. К тому же плечистый автоматчик был слишком уверен в собственных силах, что всегда плюс.

— Какого хрена вы тут носитесь, когда… — начал он грозно, наверняка приняв нас по одежде за своих. Судя по повелительным ноткам в голосе, бандит был кем-то вроде командира отделения в банде…

Был.

Щекастая морда продолжала разворачиваться в нашу сторону, а тело немного запаздывало — руки завершали процесс застегивания штанов. Потом я на бегу бросил:

— Да всё пучком, брателло, — после чего выбросил руки вверх и рванул голову бандита, продолжая ее движение.

Но прием не сработал.

Слишком толстой оказалась шея автоматчика, и слишком хорошо был у него отработан навык контрмер против желающих сломать ему шейные позвонки. Может, в военном деле и не профи, но, скорей всего, борец со стажем.

Следуя моему рывку, грузное тело неожиданно легко повернулось. Я понял, что еще доля секунды — и вместо того, чтобы просто и легко отправить на тот свет противника, я сам попаду на удушающий захват, который в боевой ситуации не доводится до конца, а дорабатывается ножом под лопатку. Потому мне ничего не оставалось делать, как просто со всей дури толкнуть борца на стену.

Не ожидавший такого финта с моей стороны, бандит со всей силы приложился мясистой спиной о шевелящийся ковер. Растения словно только того и ждали.

Я успел увидеть, как десятки тонких, но прочных жгутов в мгновение ока захлестнули лицо и шею автоматчика. Тот рванулся, одновременно ослабляя захват — сейчас ему было явно не до меня. Я тут же отпрыгнул назад, стряхивая с себя два или три скользких побега, успевших дотянуться и до меня заодно.

Бандит натужно хрипел, пытаясь вырваться из плена, но это было уже нереально. Стена хаты шевелилась, побеги стягивались к жертве со всей ее площади, обнажая черные провалы окон. И я увидел, что вся внутренность дома заполнена ими, как гадючник змеями.

«Почему ж бандиты до сих пор не сожгли эту пакость?» — мелькнула у меня мысль. И тут же сам собой пришел ответ. А зачем уничтожать естественное минное поле, о котором ты знаешь, а потенциальный