Девушка обернулась. Как ни больно, в ней все-таки вспыхнула надежда.

— Чего тебе, Эдд?

Он пересек стоянку в небрежно наброшенной на одно плечо куртке.

— Послезавтра в горы, а мы еще ничего не обсудили.

— Вот оно что. — Ее надежда увяла. — Дался тебе этот злосчастный поход, только о нем и талдычишь.

Эдди ухмыльнулся:

— Так ты готова?

— Будто ты не знаешь, какие заботы одолевали меня последнее время. Но не волнуйся, я все успею.

— Может, тебе помочь собраться?

— Да нет, справлюсь сама.

— А мне предстоит кое-что купить из амуниции. Ты не поверишь, оказывается, я вырос.

— Физически, возможно, — едва усмехнулась девушка.

Эдди уловил ее тон и с готовностью, будто сдается, поднял вверх руки.

— Ты все же странная, Джесс. — Прежде чем она успела возразить, добавил: — Я позвоню завтра. Пройдемся по нашему списку, чтобы убедиться, не забыли ли чего. Ты подумай, список, который ты когда-то под мою диктовку писала, чудом сохранился.

Совершенно расстроенная, Джесси нахмурилась. Должен же Эдди понимать, какая грандиозная задача выпала сегодня на ее долю, а он о каких-то пустяках. Но тут ей в голову пришла другая мысль: уж не гложет ли его зависть?

Ну ладно. Пусть ведет себя как хочет. Факт есть факт: я была великолепна!

— Конечно, позвони. Поступай как знаешь, Эдди, — бросила она на ходу, направляясь к своей машине.

Во вторник Эдди приехал рано утром. Шумный, веселый. Казалось, даже воздух зазвенел от его энтузиазма. Одет он был в великолепный спортивный костюм, который очень ему шел.

— Очень удобно. Почти ничего не весит. На гагачьем пуху, зато для ветра непробиваем. Одобряешь?

— Прекрасно. — Джесси бросила взгляд на свой бесформенный свитер и вытянувшиеся пузырем на коленках штаны, купленные давным-давно в магазине Армии спасения. — Ты словно сошел с рекламы, а я выгляжу как провинциальная бабенка, обожающая возиться на клумбах с цветами.

— Да нас никто не увидит. Главное, чтобы было тепло, — рассмеялся Эдди. — Твоя амуниция к тому же испытана, а что станет с моей, еще неизвестно.

Повернувшись к зеркалу, он поправил молнию своего комбинезона, а Джесси не удержалась и показала ему язык. С самого дня концерта она напрасно пыталась отделаться от раздражения, но, стоило ему появиться, растаяла.

— Какую флейту возьмешь? — спросил он. — Не из дорогих, надеюсь?

— Нет, старую, на которой еще в школе играла.

Он кивнул.

— А я взял напрокат, свою концертную жалко стало. Запасные носки положила?

— Да.

— Дождевик? Йод? Суконные стельки?

Джесси недовольно бросила:

— Мы все уже не раз обговорили, сколько можно?

— О'кей. Значит, вперед!

Джесси хмуро оглядела свой уютный и теплый дом, спрашивая: какого черта согласилась идти в поход в горы? На ум не приходило ни одного объяснения. Разве что этого захотел Эдди, а она, как и встарь, позволила ему себя уговорить.

— Я должна показаться психиатру, — тихо пробормотала она, запирая дверь, — хотя мой диагноз и без того ясен.

Они покатили по шоссе на север, оставляя за спиной ландшафт Пенсильвании и все дальше внедряясь в отроги Аппалачей со снежными пиками на горизонте.

Через два с половиной часа они въехали в долину, откуда удобнее всего подниматься на гору Барс. Сколько бы Джесси ни посещала эти места, ее всегда подавляла живописность здешней природы — густые сосновые и пихтовые леса, стремительные горные потоки. И, разумеется, горы — молчаливые, скалистые, продутые ветром. Зимой их красота приобретала суровый, даже свирепый оттенок, о котором сейчас было лучше не думать.

Но она думала. Да и не могла иначе, зная, что в этих горах погибло немало людей, — заблудились, свалились с обледенелых утесов или попали в пургу. Метеостанция горных спасателей однажды зарегистрировала скорость ветра в двести тридцать одну милю в час. Да и температура здесь часто опускалась гораздо ниже нуля. Так что погода случалась не дай боже.

В начале двенадцатого Эдди заехал на автостоянку рядом с шоссе, и машина забуксовала в четырехдюймовом слое снега, выпавшего накануне ночью. Джесси взглянула на мрачное небо, потом на свой циферблат. В хорошей физической форме она могла совершить восхождение за три часа. В нынешнем же ее состоянии это займет куда больше времени. Поскольку сейчас рано темнеет, она надеялась лишь на то, что они еще при свете дня доберутся до хижины.

— Да поможет нам небо, — прошептала тихо Джесси.

— Не забудь гетры, Джесс, — посоветовал Эдди.

— Уже надеваю, — отозвалась она, натягивая нейлоновые гетры, чтобы снег не попадал в ботинки. Потом поглубже напялила вязаную шапочку. Руки у нее тряслись. Девушка опять спросила себя, зачем все это надо.

Эдди поставил рюкзак на крыло автомобиля, чтобы ей сподручнее было надеть его.

— Прекрасный денек для восхождения, а?

— Просто чудесный. — Джесси даже не скрывала иронии. — Ух! Я чувствую себя как вьючное животное.

Эдди задорно улыбнулся:

— Мыслящее вьючное животное номер два уже заплатило за парковку. — Он кивнул на административный домик. — И может прокладывать путь. Вперед.

— Эдд, градусник на крыльце показывает пятнадцать, а мы еще только внизу.

Он лишь подмигнул в ответ, сверкнув глазами.

— Ты чокнутый, Палмер. Знаешь об этом? И ты, и я сумасшедшие, и мы оба погибнем… Эй, помедленней иди хотя бы…

Они пошли по тропе через поросший кустарником участок, пересекли железнодорожную колею и углубились в лес. Это был самый легкий путь на Барс, с плавным подъемом и открывающимися с него прекрасными видами. Однажды они с Эдди уже поднимались по этой тропе до голой скалистой вершины, но сегодня не собирались забираться так высоко.

Ветки деревьев под снегом пригнулись, отяжелели, иногда девушке казалось, будто они пробираются по туннелю. Несмотря на морозный воздух, через некоторое время они остановились, чтобы скинуть кое-что из одежды.

— Ну как ты? — спросил он, засовывая свитер в рюкзак.

Джесси пошевелила плечами.

— С непривычки болят.

— Бедняжка, иди сюда. Повернись. — Эдди помассировал жесткими пальцами ее