Концертный зал украшали лавровые и хвойные гирлянды. По обе стороны сцены стояли богато наряженные елки. Полы чисто вымыты. Все говорило: «Вперед!»

Джесси шла по центральному проходу как в тумане. Ее трясло. Остановившись на полпути, она сделала несколько успокоительных вдохов, боясь передать свою нервозность оркестрантам. Они и без того будут робеть.

— Доброе утро.

Джесси улыбнулась пятерым музыкантам, ухитрившимся прийти раньше ее. Те лишь кивнули в ответ. Впрочем, она постаралась не принимать это слишком близко к сердцу. Оставив пальто за кулисами, сразу поспешила в туалет проверить, как выглядит. Хоть и заверяла недавно членов совета, что наряд не проблема для нее, утром одевалась с особой тщательностью.

Из зеркала на нее смотрела молодая, внушающая доверие женщина. На ней были черный смокинг, плиссированная юбка, у ворота — белая бабочка. Все строго и одновременно женственно. Костюм подчеркивал стройность ее фигуры. С макияжем постаралась обойтись поаккуратней, чтобы не переборщить. Жемчужные клипсы в ушах, кружевной платочек на месте, в кармашке, волосы аккуратно приглажены и заплетены в косу. Единственное — чересчур возбужденно блестят глаза…

Когда она вышла в вестибюль, Эдди Палмер вешал в гардеробе свое пальто.

— Джесс!

— Привет, Эдди.

Он восхищенно оглядел ее сверху донизу, потом снизу доверху. В кои-то веки, похоже, лишившись дара речи.

Джесси широко улыбнулась. Она-таки готова и проведет Вустерский симфонический через рифы. Убедит всех, сколь заслуживает поста дирижера. И, наконец, покажет Эдди, что и она не лыком шита.

Стоя на возвышении, она обежала взглядом настороженные лица оркестрантов. Три часа до начала самого концерта. Три жалких часа, чтобы уже сейчас, на репетиции, продемонстрировать волю вести этот корабль не хуже Билли Эндрюса. И к черту панику!

На нее пялились семьдесят музыкантов. Один из них — Эдди, ему предстоит солировать. Он — виртуоз и не подведет ее. Она его тоже.

— Спасибо, что собрались на нашу экстренную последнюю репетицию, — удивительно спокойно произнесла Джесси. — Я сегодня звонила мистеру Эндрюсу. Порадую вас — он чувствует себя гораздо лучше. И все же доктор порекомендовал ему не выходить из дома. Поэтому вечером он будет смотреть концерт по телевидению и надеется, что у нас все получится хорошо.

Ее слова вызвали нервные улыбки и несмелые смешки.

— На это я ответила: «Мистер Эндрюс, мы сыграем не просто хорошо, — Джесси сделала драматическую паузу, — мы сыграем великолепно!» — Она смотрела на музыкантов уверенно и гордо. — И мы сделаем это! Вы прекрасно подготовлены, как и я. Так соединим же наши усилия!

Шесть часов спустя, когда и репетиция и концерт были позади, рубашку Джесси можно было выжимать. Она вся взмокла, волосы выбились из косы, лицо осунулось, но все в ней ликовало. Вустерский симфонический она вела как надо, и публика наградила ее овацией.

За кулисами музыканты, складывавшие в футляры свои инструменты, наперебой тоже поздравляли ее. Горячо, искренне, что радовало и, конечно, смущало чуть не до слез. Они молодцы, выкладывались, когда играли, на полную катушку, особенно в мощном финальном крещендо!

Вдруг она заметила Эдди. Как только их взгляды встретились, ее сердце замерло. Ей хотелось схватить его за лацканы смокинга и крикнуть: «Ну, ты видел, Эд? Вот компенсация за все те премии, что я не выигрывала когда-то, за то уныние, в котором я пребывала в Вустере».

Джесси выжидала, вглядываясь в него, не замечая толчеи кругом. Наконец он улыбнулся и шутливо взял под козырек, как бы отдавая ей честь. Но тут кто-то схватил его за руку, отвлек, и контакт между ними пропал. Она думала, он обернется, отделавшись от назойливого собеседника, однако быстро сообразила — иной похвалы, чем шутейское приветствие, ей не дождаться.

Ничего оскорбительного в его реакции не было, но Джесси все же ждала большего. Дружеского объятия, признания, что она была великолепна или хотя бы молодцом! Она почувствовала в душе пустоту…

В конце концов все перебрались в ресторан по соседству на традиционную ежегодную вечеринку после отчетного концерта — музыканты, приглашенные, члены совета и спонсоры.

Когда она наконец высмотрела Эдди, тот уже сидел за самым главным столом, а его соседями были дамы из совета и местное городское начальство.

— Мисс Уолш! — Джесси обернулась на зов, стараясь скрыть свое разочарование. — Мы заняли для вас место. — Рядом оказался Боб, ее коллега по колледжу. — Если вы, конечно, не собираетесь сидеть с большими шишками.

— Предпочитаю другое соседство, — решительно ответила она.

К радости Джесс, вечеринка удалась. Единственное, из-за чего щемило на сердце, — так это Эдди. Не то чтобы он избегал ее, нет, даже подходил к ней пару раз. Но сегодня она была наверху успеха, а тот самый человек, с которым она искренне хотела бы разделить его, вел себя так, будто они едва знакомы.

— Хорош, не правда ли? Как он вам показался, мисс Уолш? — Джесси обернулась на голос миссис Флинт, остановившейся у нее за спиной. — Какой талант! Какой стиль! Он принес успех оркестру, вы не считаете?

Джесси устало вздохнула:

— Да, он играл превосходно.

Это была чистая правда. Свое соло Палмер выдал виртуозно. Публика не зря аплодировала ему стоя.

— Вы вели оркестр великолепно, дорогая. — Сверкающие глаза миссис Флинт смотрели на нее со значением. — Великолепно, — повторила она, прежде чем отойти.

Джесси даже рот раскрыла от удивления. Потом улыбнулась. Члены совета признали этот факт. Значит, победа?

Ее взгляд невольно снова обратился на Эдди, окруженного молодыми восторженными музыкантами. Почему он не смотрит на меня? Что сделать, чтобы посмотрел? Или ничто не изменилось со времен их юности? Он все так же поглощен собственными успехами и ему нет дела до других? Разве ее талант не красноречиво проявился сегодня? О, Эдд! — взмолилась она про себя. Разве этого не достаточно, чтобы ты полюбил меня?

Джесси вдруг стало невыносимо оставаться здесь дольше. Хоть она и одержала самую большую победу в своей жизни, на душе было горько.