здесь еще много всяких сложностей, которые надо утрясти, но… общая идея такова.

Какой бы реакции они ни ожидали, они увидели совсем не то. Реардэн откинулся на спинку стула, в глазах напряженное внимание, но направленное куда-то в пустоту, как будто он разглядывал что-то на не слишком отдаленном расстоянии, затем он спросил со странным спокойствием, как о безразличном ему развлечении:

– Вы, ребята, сказали бы мне только одно: на что же вы рассчитываете?

Он знал, что они поняли. Он видел это по их лицам, по тому упрямо уклончивому взгляду, который он прежде считал взглядом лжеца, обманывавшего свою жертву, но теперь он знал, что дело намного страннее: это был взгляд людей, обманывавших собственную совесть. Они не отвечали. Они сидели молча, словно борясь за то, чтобы не он забыл свой вопрос, а они сами забыли, что слышали его.

– Это разумный, практичный план! – неожиданно с нотками злого возбуждения рявкнул Джеймс Таггарт. – Он сработает! Должен сработать! Мы хотим, чтобы он сработал!

Все молчали.

Мистер Реардэн… – робко начал Хэллоуэй.

Давайте прикинем, – прервал его Реардэн. – «Ассошиэйтэд стил» Орена Бойла владеет шестьюдесятью домнами, одна треть из которых не работает, а остальные дают в среднем по триста тонн стали в день на каждую. У меня двадцать действующих домен, производящих по семь сот пятьдесят тонн моего металла в день. Таким образом, у нас совокупно восемьдесят домен производительностью двадцать семь тысяч тонн, что дает в среднем триста тридцать семь с половиной тонн на домну. Каждый день в течение года я, производя пятнадцать тысяч тонн, буду получать за шесть тысяч семьсот пятьдесят, тогда как Бойл, производя двенадцать тысяч тонн, получит за двадцать тысяч двести пятьдесят. Неважно, кто там еще будет входить в ваш пул, это не изменит общей схемы расчетов, разве что средний итог опустится еще ниже, потому что большинство работает еще хуже Бойла, и никто не производит больше меня. А теперь ответьте, как долго, по вашему мнению, я смогу продержаться исходя из вашего плана?

Никто не ответил, и только потом Лоусон вдруг яростно и высокомерно закричал:

В период национальной катастрофы вашим долгом является служить, страдать и работать во имя спасения страны.

Что-то я не пойму, почему перекачивание моих заработков в карман Орена Бойла должно способствовать спасению страны!

Вы должны пойти на определенные жертвы во имя общественного блага!

– Что-то я не пойму, почему Орен Бойл является большим общественным благом, чем я.

Но мы обсуждаем сейчас вовсе не Орена Бойла! Вопрос не в личностях, он значительно шире. Речь идет о со хранении материальных ресурсов страны, таких, как заводы, и спасении всего промышленного потенциала Америки. Мы не можем допустить разрушения такого огромного предприятия, как завод мистера Бойла. Он нужен стране.

Я полагаю, – медленно произнес Реардэн, – что страна нуждается во мне намного больше, чем в Орене Б о иле.

Ну конечно! – с испуганным энтузиазмом закричал Лоусон. – Вы нужны стране, мистер Реардэн! Вы ведь это понимаете, да?

Однако жадное удовольствие, испытанное Лоусоном при намеке на знакомую формулу самопожертвования, тотчас испарилось при звуке голоса Реардэна, холодного голоса дельца, ответившего:

Понимаю.

Дело не только в Бойле, – умоляющим тоном заговорил Хэллоуэй. – Экономика страны не может сегодня вы держать столь большого сдвига. Есть еще и тысячи рабочих завода Бойла, поставщики и покупатели. Что будет с ними, если «Ассошиэйтэд стал» окажется банкротом?

А что будет с моими рабочими, поставщиками и покупателями, когда банкротом окажусь я?

Вы, мистер Реардэн? – недоверчиво произнес Хэллоуэй. – Вы же самый богатый и самый мощный промышленник в стране на данном этапе!

А что будет на следующем этапе?

Что?

Как долго, вы полагаете, я могу производить себе в убыток?

О, мистер Реардэн. Я безгранично верю в вас!

Ко всем чертям вашу веру! Как я могу производить себе в убыток?

Вы справитесь!

Как?

Ответа не последовало.

Мы не можем теоретизировать о будущем, – вскричал Висли Мауч, – когда речь идет о том, как избежать надвигающейся национальной катастрофы! Мы должны спасти экономику страны! Мы должны что-то сделать! – Невозмутимый заинтересованный взгляд Реардэна вынудил его забыть об осторожности. – Если вам это не нравится, можете ли вы предложить лучшее решение?

Конечно, – легко согласился Реардэн. – Если вас интересует только производство, то уйдите с дороги, отмените все свои чертовы постановления, пусть Орен Бойл лопнет, дайте мне возможность купить «Ассошиэйтэд стил» – и она будет производить тысячу тонн в день на каждую из шестидесяти домен.

– Но… мы не можем этого позволить! – вскрикнул Мауч. – Тогда получится монополия!

Реардэн усмехнулся.

Ладно, – равнодушно сказал он, – тогда пусть купит главный инженер моих заводов. Он будет работать лучше Бойла.

Но это будет означать, что мы дали сильному пре имущество над слабым! Мы не можем этого допустить!

Тогда к чему эти пустые разговоры о спасении экономики страны?

Все, чего мы хотим… – Мауч замолчал.

Все, чего вы хотите, – это производство без людей, способных производить, разве не так?

Это… это теория. Просто теоретическая крайность. Мы хотим только временного улучшения, исправления.

Вы ставите временные заплатки уже годы. Разве вы не понимаете, что ваше время вышло?

Это просто тео… – Голос отказал Маучу, и он за молчал.

Ну хорошо, пусть, – осторожно начал Хэллоуэй, – но ведь мистер Бойл в действительности… не так и слаб, он чрезвычайно способный человек. Просто дела его приняли печальный оборот, которого он не ожидал. Он вложил большие суммы в общественно значимый проект помощи слаборазвитым странам Южной Америки, а потом их медный кризис нанес ему тяжелые финансовые потери. Так что сейчас речь идет лишь о том, чтобы дать ему шанс поправить дела, протянуть руку помощи, оказать временную поддержку – не больше. Все, что надо сделать, – это про сто разделить убытки между всеми, тогда все встанут на ноги и будут процветать.

Вы делите убытки уже больше сотни… – Реардэн по молчал. – Больше нескольких тысяч лет, – медленно продолжил он. – Неужели вы не понимаете, что вы уже у самого конца этой дороги?

– Это только теория! – рявкнул Висли Мауч. Реардэн улыбнулся.

– Но мне знакома ваша практика, – мягко произнес он, – и я пытаюсь понять именно вашу теорию.

Он знал, что вся их программа затеяна конкретно ради Орена Бойла. Он знал, что работа столь запутанного механизма, приводимого в действие обманом, угрозами, давлением, шантажом, – механизма, подобного сошедшему с ума компьютеру, который выбрасывает по прихоти момента любые случайные числа, – в итоге свелась к тому, что Бойл получил возможность давить на этих людей, чтобы они оторвали для него последний кусок добычи. Знал он и то, что сам Бойл не был причиной произошедшего или самым существенным его элементом; Бойл оказался лишь случайным пассажиром, а не создателем этой адской машины, которая разрушила мир, не Бойл сделал это возможным, равно как и ни один из сидевших в этой комнате. Они тоже были пассажирами в этой машине без водителя, дрожащими любителями автостопа, которые понимали, что их неуправляемая машина в конечном счете рухнет в пропасть; и вовсе не страх и не любовь к Бойлу заставляли их мчаться все по той же дорожке и гнать машину навстречу своему концу, а нечто другое, не имевшее названия, что-то, что они знали и в то же время не хотели знать, нечто не