Sheik Of Araby' ('Аравийский шейх'). Он пользовался большой популярностью в субботних телешоу 'Six-Five Special' и 'Oh Boy!'. Я знал записи Джо Брауна и потому спел 'The Sheik Of Araby'. Пол спел 'September In The Rain' ('Дождливый сентябрь'). Каждый из нас выбрал вещи, которые ему нравились.

В то время коллективы, в которых пели все члены группы, были редкостью. В большинстве, как в 'Тенях' Клиффа, лидер стоял впереди и пел, а остальные музыканты, в костюмах, с галстуками и платками в тон, лишь пританцовывали.

Прослушивание продолжалось часа два. Мы покинули студию и вернулись в отель'.

Нил Аспиналл: «Все устали, шел снег, было очень холодно. Мы прогулялись по Шафтсбери-авеню и соседним улицам, поражаясь богатству выбора в магазинах. На углу был обувной магазин „Анелло и Дэвид“, потом магазин одежды Сесила Джи. Возле Сент-Джайлс-Серкас мы зашли, в клуб, но пробыли в нем недолго, потому что там было скучно. Кое-кто из женщин пытался заигрывать с нами. Мы проголодались и потому отправились в ресторан. Но мы могли позволить себе только суп, поэтому нас выставили, и мы пошли в Сохо и перекусили где-то там. Лондон будоражил нас, здесь все было нам в новинку».

Джордж: 'Мы увидели группу, которая выступала в ботинках, получивших впоследствии название «Битл-бутс». Такие ботинки я впервые увидел именно тогда. У них были резинки по краям, и я выяснил, что они сшиты в мастерской «Анелло и Дэвид» на Черинг-Кросс-Роуд.

Что касается ответа из 'Декки', то ждать его пришлось целую вечность, хотя Брайан не переставал теребить их, и в конце концов нам отказали. Забавно то, что нас отверг барабанщик в прошлом самой заурядной группы, некто Тони Михен, который теперь работал в 'Декке'. Разве не замечательна история о том. как Брайан Эпстайн пытался узнать у него, поправились мы ему или нет, даст он нам работу или нет? Тони ответил: 'Я очень занят, мистер Эпстайн'. А ведь тогда он был еще мальчишкой!'

Джон: 'Мы вернулись домой и долго ждали, а потом узнали, что нас отвергли, и решили, что это конец.

'Слишком блюзовая вещь…' или: 'Слишком рок-н-ролльная, а его времена уже прошли' — так нам твердили. Даже в Гамбурге, когда нам устраивали прослушивания в немецких студиях, нам советовали перестать играть рок и блюз и взяться за другие стили, потому что все считали, что рок уже мертв. Но они ошиблись' (72).

Пол: «Теперь, прослушивая те записи, я могу понять, почему на прослушивании в „Декке“ мы потерпели фиаско. Мы играли неважно, хотя исполнили несколько интересных и оригинальных вещей».

Джон: «Я прослушал ту запись. Она вовсе не была плохой. По-моему, все звучало прекрасно. Особенно вторая половина, тем более для того времени. Тогда мало кто играл такую музыку (72). Похоже, в „Декке“ ожидали увидеть шоу, а мы просто записывали демонстрационную пластинку. Они должны были разглядеть наш потенциал» (67).

Джордж: 'Несколько лет спустя я узнал, что вместо нас «Декка» подписала контракт с Брайаном Пулом и «The Tremeloes». Глава «Декки» Дик Роу тогда пророчески заявил: «Гитарные группы уже выходят из моды, мистер Эпстайн».

Пол: «Должно быть, теперь он кусает себе локти».

Джон: «Надеюсь, он искусал всего себя до смерти!» (63)

Пол: 'В то время существовало множество групп: «Голубые ангелы» («The Blue Angels»), «Испуганные беглецы» («The Running scareds»)… Но все они были похожи друг на друга, как близнецы. У «Теней» и Роя Орбисона появилась тьма подражателей. Потом возникли группы, больше напоминающие нас, играющие нечто неопределенное, но ориентированное на блюз. А поскольку мы играли необычные песни, мы выделялись из общего ряда, нам подражали.

Мы начали завоевывать уважение. Нас спрашивали, откуда мы взяли такие песни, как 'If You Gotta Make A Fool Of Somebody' ('Если хочешь кого-нибудь одурачить'), а мы объясняли, что из альбома Джеймса Рея. Однажды на наше выступление пришла группа 'Холлиз' ('The Hollies'), а через две недели они уже выглядели в точности как мы! Мы носили черные водолазки, Джон играл на губной гармошке, мы пели песни в стиле рок и блюз. На следующей неделе 'Холлиз' оделись в водолазки и обзавелись губной гармошкой. С этого все и началось. Вернувшись в Ливерпуль, мы узнали, что хитом группы 'Фредди и 'Мечтатели' ('Freddie & the Dreamers') стала песня 'If You Gotta Make A Fool Of Somebody'. (Фредди Гаррити услышал, как мы играем эту песню в клубе 'Оазис' в Манчестере и решил последовать нашему примеру.)

Мы оказывали заметное влияние на этих людей. Так или иначе, песен нам хватало с избытком. Мы не могли записать их все, поэтому другие группы брали наши песни и делали из них хиты — так поступили 'The Swinging Blue Jeans' с песней 'The Hippy Hippy-Shake' ('Хиппи-шейк'), одним из моих лучших номеров'.

Нил Аспиналл: «Популярных радиостанций в то время было немного. В воскресенье вечером мы слушали „Радио-Люксембург“, вот и все. У матросов торгового флота можно было купить американские пластинки, которые редко слушали в Англии. И та из групп, которая слышала новую запись первой, начинала ее играть. Если Джерри Марсден находил какую-нибудь песню раньше всех остальных, она становилась его песней, а если ее начинал играть кто-нибудь еще, считалось, что он подражает Джерри».

Пол: 'По-моему, мы рано поняли, что ничего не добьемся, если не будем выделяться: тем, кто не отличался оригинальностью, приходилось туго. Вот вам пример: я часто пел «I Remember You» («Я помню тебя») Фрэнка Айфилда. Ее на редкость хорошо принимали повсюду, но, если выступавшая перед нами группа тоже играла «I Remember You», мы лишались одного из лучших номеров. Мы спрашивали группы: «Какие песни вы будете петь?» И если они упоминали «I Remember You», повторять ее не имело смысла. Нам приходилось играть песни, которых не было в репертуаре других групп, а иногда договариваться с другими, кто и какую песню будет петь.

Все это вылилось в то, что мы начали сочинять и исполнять собственные песни. Поначалу мы играли их только в клубе 'Кэверн'. Кажется, первой собственной песней, которую мы исполнили, была одна из самых неудачных, под названием 'Like Dreamers Do' (которую позднее тоже стали петь другие). Поначалу и этого вполне было достаточно. Мы отрепетировали ее и начали играть, она всем понравилась, потому что была новой. Услышать ее можно было только придя на наш концерт.

Оглядываясь назад, мы понимаем, что поступали очень разумно, хотя действовали интуитивно: мы превращались в группу, не похожую на другие'.

Джон: «Исполнять собственные песни мы начали в Ливерпуле и Гамбурге. Играть „Love Me Do“ („Люби меня“), одну из наших первых песен, Пол стал, когда ему было лет пятнадцать. Так мы впервые осмелились сыграть что-то свое. Для нас это было не просто, поскольку мы играли отличные чужие вещи — Рея Чарльза, Ричарда и многих прочих (72). (Я часто пел старую песню из репертуара „Олимпикс“, двенадцатитактовую вещь под названием „Well“, в клубе „Кэверн“) (80). Было довольно трудно взять и запеть „Love Me Do“. Мы считали собственные песни сыроватыми. Но постепенно мы преодолели страх и решили попробовать» (72).

Джон: 'Когда «Битлз» бывали подавлены, думая: «группа катится в никуда, это безнадежное дело, мы прозябаем в убогих гримерках», я говорил: «Куда мы стремимся, ребята?» И они отвечали: «на вершину, Джонни!» А я спрашивал: «А где это?» — «На самом верху, где собираются лучшие!» — «Правильно! — воскликнул я. — Тогда и на нашей улице тоже будет праздник».

Пол: 'Множество наших песен, наверное, нельзя назвать классными. (Думаю, будь мы просто классными, наша судьба сложилась бы иначе.) Но у нас были свои плюсы. Джон играл «A Shot Of Rhythm And Blues» («Порция ритм-энд-блюза») или «You Really Got A Hold On Me» («Ты взяла меня в плен») — их можно было назвать классными. Но потом у нас появились такие вещи, как «If You Gotta Make A Fool Of Somebody» — действительно потрясающая песня, потому что это был, вероятно, первый вальс в стиле ритм-энд-блюз.

Я никогда не мог понять разницу между просто красивой мелодией и клевой песней в стиле рок-н- ролл. Отец и другие родные привили мне любовь к таким балладам, как 'Till There Was You' и 'My Funny Valentine', и я считал их отличными. То, что мы не стеснялись играть разные песни, означало, что репертуар группы становился разнообразным. Без этого мы не могли обойтись, потому что играли много песен, подходящих для кабаре. Песни вроде 'Till There Was You' и 'Ain't She Sweet' — вещи, которые могли бы с успехом звучать поздно ночью в кабаре. Они свидетельствовали о том, что мы нечто большее, чем еще