извивалось в зеркалах очков.

С грохотом повалились сразу два пролёта бетонного забора. На улицу выскочили автоматчики, наряженные в живописные лохмотья. Они могли быть кем угодно, но только не чёрными бандитами. Порыв ветра очень не вовремя швырнул в лицо маслянистый сгусток дыма от горящих зданий — Дан закашлялся, согнувшись вдвое. А когда он пришёл в себя, вокруг было полно вооружённых людей.

Ашоту заломили руку за спину и приставили к затылку здоровенный пистолет.

«Стечкин» вроде.

Над Территориями висела полная луна. Красивая, большая.

Элитный посёлок остался позади. Там всё ясно: зомболюди устроили колонию, живут почти что припеваючи, охотятся и занимаются собирательством, как далёкие предки. А впереди — неизвестность, и точно лишь одно: ночь настала, а ночью лучше бы не шастать по Территориям. С наступлением темноты надобно спрятаться в надёжном укрытии. Вот только где его найдёшь, то укрытие…

Фары выхватывали из темноты куски асфальта, изломанного морозами и размытого дождями. На сидении справа от Гурбана трясся Доктор. Скандинавская борода взлохматилась, глаза умоляли оставить его в покое, а лучше пристрелить, чтоб не мучался. Бек с Сашком на «Эндуро» выдвинулись чуть вперёд, уступом влево — а на всякий случай: не надо спинами заслонять дорогу впереди, вдруг зверь какой или ещё что. Уступом назад и вправо вела свой мотоцикл Ксю, за которой пристроился млеющий от удовольствия Фаза.

Маевский, небось, люто завидовал великану. Снайпер так прицельно рассматривал зад Ксю, когда та склонилась у липовой печки, что отдал бы СВД за один только её поцелуй. Да что там Маевский, скинуть Гурбану годков эдак… неважно, и он сам бы… Стоп. Не о том думаешь, командир. Лучше за дорогой следи, и чтоб Доктор не вывалился.

Бек сбавил скорость и, поравнявшись с квадроциклом, прокричал:

— Слышь, командир, привал давай! Едва дышу! Остальные тоже! Отдохнуть надо!

Гурбан качнул головой:

— В гробу отдохнём.

Вряд ли Бек его услышал, скорее по губам прочёл — и прищурился, и, ничего не ответив, резко кинул свой «Эндуро» вперёд. Гурбан непроизвольно проводил взглядом лом, который Колян сообразил-таки привязать к мотоциклу. Голь на выдумки богата, даже если мозгами боженька не наградил.

Больше к Гурбану до самого утра никто не подкатывал. Сообразили, что дело это бесполезное. А жаль, если б кто ещё замолвил словечко, командир сделал бы вид, что, мол, раз отряд просит, как же он откажет, свои ведь, не чужие…

Когда горизонт впереди начал светлеть, Гурбан уже едва держался. Дорога впереди сливалась с небом, с лесополосой по её краю, с заросшими бурьяном полями — всё это отличалось лишь оттенками серого. Не мальчик ведь, а тут ещё в таком напряжении, организм молил об отдыхе — Гурбан сейчас мало отличался от Доктора, которого изрядно по голове стукнуло. Вот только Доктор, сволочь, храпел рядом так, что заглушал рёв «Рейнджера»…

Зато гламурный внедорожник всё ближе и ближе, невесело улыбнулся командир. У него ж чутьё — звериное прям. Знает охотник, что добыча рядом.

Мотоцикл Бека и Маевского маячил далеко впереди. И вдруг, затормозив, стал поперёк дороги. Сашко замахал руками, мол, стойте. Из-за усталости Гурбану понадобилась пара секунд, чтобы сообразить — что-то случилось. Глаза его слезились, он моргал, пытаясь восстановить зрение, но без толку. А квадроцикл всё катил и катил вперёд, пока не докатился до Бека и Маевского.

Навстречу двигалась колонна техники. Уверенно двигалась, осознавая за собой силу. По крайней мере, Гурбану поначалу так показалось. И куда только усталость делась? В мгновение он взбодрился. Рядом Ксю развернула свой мотоцикл перпендикулярно дороге — так, чтобы и она, и Фаза могли открыть огонь, не отрывая задниц от сидушки. Оружие уже сняли с предохранителей и только ждали команды: принять бой, отступить, свернуть с дороги?

Гурбан колебался. Ни один из вариантов его не устраивал. Надо ехать вперёд и только вперёд, не теряя времени понапрасну. И так задержались в гипермаркете и в элитном посёлке. После того, как гнали всю ночь, вдвойне было обидно сворачивать в поля.

Командир достал из рюкзака за спиной бинокль — самое то средство от близорукости. Одного взгляда на колонну хватило, чтобы понять, с кем чистильщикам предстоит иметь дело. Это банда Чёрного, который когда-то, до Псидемии ещё, был полковником милиции. По крайней мере, такие слухи ходили среди вольников. Гурбан лично был знаком с этим непростым, опасным человеком. Кстати, самого главаря в колонне он так и не высмотрел, хотя тот обожал ехать почти что в авангарде. Почти — потому как оправлял вперёд подчинённых, а то мало ли, засада или мины.

— Командир, может, в сторонку? Много их. — Бек принялся отвязывать лом.

Гурбан жестом остановил его: мол, не спеши, Колян.

— До хрена их, не одолеем, — подал голос Фаза.

Гурбан поморщился.

— Разве затем мы сюда приехали, командир, чтобы непонятно с кем воевать на дорогах? — Ксю тоже имела собственное мнение на сей счёт.

Даже Доктор очнулся от сладких грёз, чтобы прокомментировать ситуацию:

— У меня столько йода нет, чтобы потом раны обрабатывать.

— Типун тебе! — пробурчал Маевский и посмотрел на Гурбана. — А может и верно, командир? Переждём? Вон там лесок в самый раз…

Лесок действительно был, и он чуть ли не умолял чистильщиков укрыться в нём. И с любой другой встречной колонной такой номер прошёл бы — ну зачем кому-то лишние хлопоты? Но вот незадача — Чёрный, главарь одной из самых жестоких банд Территорий, прилежащих к Харькову, воспринял бы изменение маршрута как слабость, а слабых Чёрный уничтожал нещадно или делал послушными рабами. Такой вот талант прорезался у полковника после Псидемии… Когда-то в отряд Гурбана затесался начитанный парнишка, так вот он величал полковника Чёрным Властелином, и даже рассказывал, что это значило, но уже не вспомнить, столько лет прошло. Фантастика там какая-то была, эльфы да орки… Но когда вокруг сплошные чудища, самые кровожадные твари, придуманные писателями, кажутся добродушными симпатягами.

— Нет. Стоим, ждём. Пусть сами к нам подъедут. — Гурбан и не подумал объяснять товарищам по оружию, что им угрожает. Да и мало ли как ситуация обернётся?… Но одно он знал точно: ни шагу назад, никаких прыжков на месте. Любая провокация, малейшее проявление страха — смерти подобны.

Гурбан вновь поднёс к глазам бинокль. Пять штук грузовиков, «уралов» и «зилов», выкрашенных в чёрный цвет. Старые, ещё советские, «жульки», «волги», мотоциклы разные… А где «таблетка» главаря? Этот микроавтобус, «УАЗ 3909», был особенным, приметным. Если все тачки банды были чёрными, то «таблетка» — белой. Поговаривали, что изнутри тачка обшита кожей, ну и всё там вообще по высшему разряду.

— Из Белгорода едут. — Доктор потирал ладонью лоб, будто это могло избавить его сотрясения.

— Вот именно. Они едут, и мы едем. Кто-то должен уступить дорогу. — Гурбан поднял автомат над головой и дал в воздух короткую очередь. — И это будем не мы.

Он знал, что рискует, но иначе с этим шакальём нельзя. Они понимают лишь один язык — язык силы. И не силы даже, а несусветной наглости. Элементарную человечность «чёрные» считают слабостью. Наступив бандиту на ногу, не стоит рассыпаться в извинениях, надо сразу бить кулаком по роже, а потом пинать скрюченное тело, пока не затихнет. Только тогда бандит проникнется к тебе не уважением, на которое он не способен, но благостным страхом. И если будешь ты достаточно жесток, то станешь чуть ли не богом в его заплывших от синяков глазах…