— Ну, чего тебе, Дрон? — Сейчас Гурбану не то что говорить с кем-то, видеть никого не хотелось.

— А того, командир, что места мне эти знакомы. Я до Псидемии работал…

Минут десять Дрон подробно рассказывал о том, чем он занимался в салоне. В основном, конечно же, как и водится среди всех наёмных рабочих, он жаловался на начальство. Мол, из штанов выпрыгивал, так впахивался, а начальство не ценило, и сволочи-коллеги гнобили, слизни их заешь…

Глядя на мерцающее зелёно-голубое небо, Гурбан слушал в пол-уха, не перебивал. Чутьё подсказывало ему, что вот-вот Дрон выдаст нечто. А заткни сисадмину рот, вели сразу говорить по сути — обидится, и клещами не вытащишь из него ни слова. Дрон знает что-то, иначе не доставал бы командира мемуарами.

— Недалеко отсюда у моего босса дом был. Я ж говорю, места знакомые. — Дрон замолчал, словно издеваясь.

И Гурбан понял: вот оно.

— И?

— Я там «сетку» ставил, охранные дела все, «тарелку»… в общем, работы хватало.

— И?! — Гурбан практически потерял уже терпение.

Заметив это, Дрон выставил перед грудью руки, мол, нормально всё, не надо волноваться:

— Посёлок элитный, не помню, как называется, столько лет прошло. А дома там все не ниже трёх этажей. Участок земли пустой до ста тысяч евриков затягивал. Там ещё пруд такой хороший, с пляжиком… Короче, я это к чему. В том доме, ну, в доме босса моего, подвал был. Секретный подвал. Ну, не совсем подвал, а здоровенный гараж.

Гурбан замер на месте. Он даже перестал дышать.

— Босс мой коллекционером был. Собирал лучшие модели из тех, что продавал салон. Так вот я думаю — уверен! — что в том подвале тачки до сих пор в прекрасном состоянии, не то, что вся эта рухлядь. — Дрон кивнул на ржавеющие то тут, то там грузовики и электрокары.

— Далеко до посёлка? — Ксю прищурилась.

— Километра два. Или меньше даже.

Гурбан посмотрел на девушку:

— Слыхала, что Дрон сказал? Протянет столько агрегат?

Блондинка пожала плечами:

— А если и нет, не поедем что ли?

Натужно ревя, джип взлетел на второй этаж гипермаркета.

А дальше случилось невообразимое. Похоже, механик-водитель решил, что танк может ласточкой порхать по воздуху, вот бронемонстр и «спланировал» вместе с пандусом, на который заехал. Ударило его о бетонку страшно, выжить никто не мог. Впрочем, проверять, так ли это, ни Равиль с вольниками, ни Дан с Ашотом и Маришей не собирались.

— Хана бандюгам. Нету больше твоего Гурбана. — Ашот просто не мог удержать от подколок. — Ха- ха, а ты боялась!

— Сам ты!.. — огрызнулась Мариша. — И вообще, я не верю, что мы избавились от Гурбана. Мне кажется, с ним не так легко справиться.

Равиль едва заметно качнул головой, соглашаясь с девушкой. Или же тряхнуло на ухабе?…

— А как насчёт маршрута движения? Имеется таковой? — Данилу сейчас это больше занимало, чем судьба какого-то бандита.

Равиль вновь кивнул.

— Хотелось бы ознакомиться.

Вольник направил «Хаммер» вниз по второму пандусу, что располагался с другой стороны гипермаркета, и, когда машина спустилась, сообщил:

— В Белгород сейчас едем. А там — по обстановке.

Данила смотрел на старую дорогу, дорогу без конца и начала. Асфальт, понимаешь, в преисподнюю. Помнится, батя хрипло напевал под гитару песенку на английском языке, что-то вроде «Роуд ту хелл», а мать, тогда ещё красивая и живая, грустно качала головой в такт…

Какие-то посёлки мелькали мимо, брошенные дома, магазины, везде ржавые остовы грузовиков и легковушек, везде гниль и запустение. Однажды на джип кинулась отощавшая корова, но от неё без труда оторвались, даже патроны тратить не стали.

— Зачистка Территорий — не наш профиль, — пояснил Никифор, хоть его никто и не спрашивал.

А часов через пять после гипермаркета и танка Равиль вдруг сказал:

— Вот мы и в России. Большая страна была…

Доставщики как-то сразу затихли, оглядываясь по сторонам и не замечания ничего такого, что отличалось бы от родных мест. Сегодня они впервые попали за Стену, но только сейчас осознали, как далеко забрались от острога Харьков.

А потом, когда джип въехал в почти что обезлюдевший Белгород, опять заговорил Никифор:

— Вот и город первого салюта.

— Чего? — Ашот явно не в курсе, что когда-то давно на Земле была Вторая Мировая война.

Дан напряг память: в той войне наши сражались с американцами, кажется. Точно одно — это почему-то запомнилось — в честь освобождения Белгорода от захватчиков был дан салют в остроге Москва — тогдашней столице. Вот с тех пор Белгород и назывался городом первого салюта. Данила хотел об этом рассказать Ашоту, даже рот открыл, но передумал. Зачем доставщику забивать себе голову лишним?…

А Никифор, похоже, устал молчать:

— Если с окрестными посёлками, то полмиллиона человек тут проживало.

— Откуда инфа? — не поверил Ашот. — В остроге Харьков в разы меньше людей, а ведь он точно крупнее Белгорода.

— От верблюда. Знаю, и всё. Да и какая разница — откуда? Главное, сейчас тут сотня от силы наберётся.

— Ста тысяч?

— Ста человек.

Помолчали, переваривая услышанное. Мёртвый город. А всё потому, что Стены нет. Харьковчане, не считаясь с потерями, построили-таки защитные сооружения, а тут всё иначе вышло. Итог — вот они пустые дома. Печально…

Джип медленно маневрировал между брошенных посреди улицы машин.

— Ты только посмотри на это! — Ашот ткнул пальцем в лобовое стекло.

Дан взглянул. Ну, памятник какой-то. Мотоцикл с коляской на пьедестале, а рядом мужик в фуражке и с жезлом. Ба! Да это же гаишник! Данила прекрасно помнил лекции о прежнем миропорядке, он даже фильм учебный видел о силовых структурах прошлого. Но ведь гаишники были людьми, мягко говоря, порочными, почему же тогда памятник? Памятники ведь только выдающимся гражданам ставили? А что там, на постаменте, написано?…

— Добрая слава лучше богатства, — вслух прочла Мариша. — Надо же, какие шутники в этом городе жили. Целых полмиллиона шутников.

Вечерело. Ашот откровенно зевал, у Дана тоже глаза закрывались. Денёк-то выдался насыщенный. Подумать только — ещё утром Данила беседовал с дядей Натаном, а теперь он за тридевять земель от радиовышки. Как там старик? Небось уже сообщили из Училища, что любимый племянник отбыл, не попрощавшись. Кто же теперь принесёт Натану выпить и закусить? Дядюшка пару лет как не выходил из дому — ноги у него больные. Даниле вдруг стало неимоверно стыдно, что он только сейчас вспомнил о родственнике.

Равиль остановил машину.

— Что случилось? — Дан прищурился, пытаясь высмотреть хоть что-то в полумраке, густеющем с каждой минутой. Сна как не бывало.

Рядом беспокойно заворочался Карен. Равиль опустил стекло. Теперь отчётливо стали слышны звуки, которые ни с чем не спутаешь.