— А что там за суета? — Повелитель кивнул в сторону отеля. — Куда они собираются?
Сангай с трудом собрался с мыслями.
— Говорили, что поедут в какой-то большой красивый дом. Кажется, называется Сомершем-Плейс, в графстве Кембриджшир. Надеются добраться к вечеру, но боятся, что подведет погода, снег может задержать.
Взгляд стал еще суровее, еще темнее. Повелитель долго молчал, а потом спросил:
— А двое других джентльменов тоже поедут?
— Да, сахиб. Но, по-моему, не в экипажах, а верхом.
— Ясно.
Голос звучал угрожающе, но пока его не били. Сангай снова спросил себя, неужели боги так милостивы, что охраняют, несмотря на все проступки.
— Значит, они уезжают? А тебе до сих пор не удалось найти ни футляр, ни письмо, хотя не ленился и искал повсюду?
— О да, сахиб! Смотрел везде, в каждой комнате, даже там, где живут слуги. Ничего нет.
— Значит, кто-то из них носит письмо с собой. Отлично. — Слово вырвалось грубым лаем. — Или сам полковник, или кто-то из двоих. Держись возле них и без устали следи за всеми тремя. Где-нибудь когда- нибудь они непременно оставят вещь без присмотра хотя бы на несколько минут. Вот тогда сразу хватай и сматывайся.
— Сматывайся? Что это значит, сахиб? — не понял Сангай.
— Беги со всех ног. Так, как будто по пятам гонится сам дьявол. Главное, не забывай, что здоровье твоей драгоценной мамочки зависит только от тебя. Хватай футляр и беги. Я буду близко; буду следить и ждать. Когда настанет время, приду и встречу тебя. — Человек страшно улыбнулся и наклонился, глядя в лицо. — Вот так. Понимаешь?
Не мигая, Сангай смотрел круглыми от ужаса глазами и не мог даже вздохнуть.
— Да, сахиб, понимаю.
Встретиться с настоящей коброй было бы не так страшно. Человеку понравился ужас, ярко отразившийся в лице мальчика. Он медленно отступил и выпрямился.
Отчаянно дрожа, Сангай заметил:
— Сегодня, в дороге, они могут и не оставить письмо, сахиб.
— Верно. Скорее всего положат только тогда, когда приедут в этот дом. Наверное, это чье-то поместье. — Повелитель взглянул снисходительно. — В твоем понимании — дворец.
— Говорили, что его хозяин — настоящий герцог.
— Правда? — Господин помолчал и добавил: — Дом непременно окажется очень большим. Жди меня завтра вечером, в десять, за конюшнями. Там обязательно будут большие конюшни. — Светлые глаза снова остановились на лице. — Если найдешь письмо, то принесешь с собой. Но даже если ничего не найдешь, все равно приходи, слышишь?
Сангай опустил голову и заставил себя кивнуть. Отчаянию не было предела, кошмар продолжался.
— Да, сахиб.
— Ты ведь не хочешь, чтобы с матерью случилось что-нибудь плохое, правда?
Мальчик поднял голову и посмотрел полными слез глазами:
— Нет, сахиб! То есть да. Обязательно приду. Не хочу, чтобы маме стало плохо.
— Молодец. — На голову легла жесткая рука. — А теперь беги, пока тебя не хватились. Быстрее!
Сангай повернулся и стрелой помчался по переулку. Обогнул хозяйственный двор, но вместо того, чтобы шмыгнуть в черную дверь, добежал до улицы и выглянул из-за угла.
Суета вокруг экипажей продолжалась. Кажется, пока его отсутствия никто не заметил. Мустафа, Кумулай и Кобби стояли на крышах карет и старательно укладывали сундуки и чемоданы, которые подавали лакеи. Женщины в ярких сари, с цветными шалями на темных волосах подносили мелкие вещи, отдавали распоряжения и спорили с Джанаем и остальными, куда лучше положить тот или иной сверток или мешок. Полковник и мем-сахиб стояли возле двери в ожидании отъезда, отстраненно наблюдая за суетой.
Все эти люди относились к Сангаю лучше, чем кто бы то ни было на земле — конечно, кроме мамы, — и все-таки ему предстояло отплатить за доброту грязным воровством.
Мальчик чувствовал себя так, как будто душу безжалостно растоптали.
Выхода не было. Если бы речь шла лишь о его собственной жизни, он нашел бы мужество, чтобы отказаться. Но допустить ужасную смерть мамы? Ни за что на свете! Ни один сын не мог взять на душу подобный грех.
Сангай печально вздохнул. В этот момент женщины начали садиться в экипаж; он вышел из укрытия и незаметно присоединился к остальным.
Глава 8
Опираясь на руку Дела, Делия поднялась по лесенке первого из трех экипажей. Остановилась на верхней ступеньке: отсюда было хорошо видно, как слуги занимают места в двух других. Неожиданно из-за угла вышел индийский мальчик, которого Бесс называла пареньком полковника. Он что-то спросил у Джаная, а потом заговорил с Мустафой. Тот показал на крышу третьего экипажа. Мальчик энергично кивнул, с ловкостью обезьяны забрался наверх и устроился среди надежно уложенных вещей.
Покачав головой, Делия нагнулась и вошла внутрь. Расправляя юбки и устраиваясь на бархатном сиденье, подумала, что в глубине души завидует мальчишке: путешествуя через весь Лондон и дальше на север, он сможет наслаждаться видами, а привязанные сундуки и чемоданы защитят от ветра.
Утро выдалось тихим, хотя и холодным. Серые облака низко нависли и угрожали снегопадом. Впрочем, пока снега не было. Только за городом, на сельской дороге можно будет понять, что готовит начинающийся день.
Дел задержался на тротуаре, чтобы обменяться несколькими словами с распорядителем отеля. Делия сняла перчатки и откинулась на удобную мягкую спинку. Ее слуги и слуги полковника подружились и составили сплоченную команду. Женщины оккупировали второй, более просторный экипаж. Наверняка будут всю дорогу болтать и сплетничать. Мужчинам предстояло замыкать процессию; они скорее всего поедут в тишине.
Заслонив дверь массивной фигурой, в карету поднялся Дел. Сел рядом, а улыбающийся распорядитель вежливо приподнял шляпу и закрыл дверь.
Рессоры спружинили, это Кобби устроился на козлах рядом с возницей. Щелкнул кнут, и лошади тронулись с места. Экипаж дернулся, а потом плавно покатился по улицам в сторону графства Кембриджшир.
Делия посмотрела на спутника. Полковник Делборо сидел, глядя в окно, на постоянно сменяющие друг друга пейзажи огромного города. Мысли вернулись к мальчику-индийцу. Интересно, как он оказался в услужении? Наверняка существовала какая-то история. Неплохо бы спросить, но… близость Дела напомнила об иных, более насущных проблемах, которые следовало обстоятельно обдумать.
Этим Делия и занялась. Дорога — лучшее время для размышлений. Наконец-то появилась возможность прямо задать себе все вопросы, которые накопились за последние бурные дни.
Мысли сосредоточились на Деле — на всем, что между ними произошло и что теперь существовало. Хотелось решить, какое определение следовало дать их… связи.
Основной вопрос заключался в том, сколько эта связь продлится.
Они ехали по улицам Лондона в спокойном, удобном молчании. Тишина резко контрастировала с шумом и суетой за окном, с той людской толкотней, которая свойственна любому большому городу. Лондон
