Вскрыли люк, который должен быть в каждом лифте — он используется для обслуживания лифтового хозяйства, сначала посмотрели через прибор наблюдения, потом один за другим спрыгнули вниз. Лифт был в крайнем нижнем положении, на уровне «-5», двери лифта были закрыты.
Коротким титановым ломиком один из спецов чуть отжал в сторону одну из дверей второй — это был Бес — сунул туда световод камеры. Начал осматривать все, что было перед лифтом. Все напряженно ждали.
— Группа два-один, здесь главный, доложите! Вы видите противника?
Араб взглянул на Беса, тот покачал головой.
— Два-один — Второму и Главному, отрицательно, повторяю — отрицательно. У нас нет контакта с противником.
— Второй, я отправляю вниз еще одну группу.
— Два-один понял, мы идем внутрь.
Дверцу отжали окончательно, ломик оставили в ней в виде распорки. Один за другим четверо спецназовцев прошли дверь, вышли на платформу перед лифтом.
Ничего. Ни визуальный осмотр, ни термооптические датчики ничего не давали, голая, пустая площадка, мертвая тишина. Почему-то горит аварийное освещение, свет хоть тусклый, но есть, а больше ничего нет. Чуть в стороне рядком стоят три ярко-желтых вилочных погрузчика, сама площадка из бетона и размечена.
— Два-два мы внизу — сообщил командир группы, отправленной следом.
— Два-один мы идем вперед.
Пятый уровень, похоже, был складским, непонятно что здесь было — но боя точно не было, ни единого следа от пуль, ни гильз, ни крови, ничего. Все выглядело так, как будто люди ушли с работы, не бросили все и бежали — а ушли с работы и дальше придут. Было жутковато.
Один из спецов, шедший в группе, подал сигнал опасности.
— Движение. Где-то впереди.
Все замерли готовые стрелять.
— Где? — тихо спросил Араб.
— Рядом. Совсем рядом. Одиночное движение.
В числе прочих приборов, у спецназовцев был и небольшой локатор, отслеживающий движение. По его характеристикам можно было понять, кто двигается, животное или человек. Примерно такие приборы используются в автоматических системах охраны.
— Бес.
Двое — Бес и Араб — пошли вперед, двое отстали, прикрывая их, готовые прийти на помощь.
— Рядом…
Араб рискнул — кувырком прошел поворот, пришел на колено, вскинул автомат…
В тусклом свете аварийного освещения, метрах в двадцати от него была женщина. Она шла в его сторону. Европейка, в каком-то платье… Господи, в платье!!!
— Стоять! Руки за голову! Стрелять буду! — прокричал Араб, и добавил на всякий случай — Вакеф, ална батуха!
Женщина послушно остановилась, ее держал на прицеле и Бес, целясь из-за угла.
— Прикрой. Я проверю ее.
— Не стоит.
— Я иду вперед, прикрой — повторил Араб, и осторожно двинулся вперед.
— Движение?
— Отрицательно. Ничего нет, только ты.
Женщина и в самом деле была европейкой, лет тридцати… нет, меньше. Она спокойно стояла и ждала, пока вооруженный до зубов человек подойдет в ней. На ней не было пояса шахида — слишком легкое платье, к тому же белое. Шахидки надевают никабу[104].
Араб остановился в трех метрах от нее.
— Я из русской армии. Вы понимаете русский язык?
— Да.
Араб взглянул в ее глаза — и морозом продрало по коже. В них не было выражения, никакого. Ни страха, ни злости — вообще никакого. Она смотрела на него так, как будто впервые видела человеческое существо.
— Как вы здесь оказались?
— Не знаю.
— Как вас зовут? У вас есть имя?
— Марина. Меня зовут Марина.
В этот момент на связь по всем абонентам вышел Тихонов, Араб поправил наушник, чтобы слышать, женщина спокойно ждала… все это напоминало какую-то картину из фильмов ужасов про зомби… да, про зомби.
То, что сказал Тихонов, не радовало — Араб привык верить подполковнику на слово. Еще никогда он не видел, чтобы подполковник предложил глупость.
— Третий, здесь Второй, отдельная группа! — сказал он, когда обмен чуть стих — мы здесь кое-что нашли. У нас внизу заложник! Живой!
— Нет времени! Сматывайтесь оттуда, это приказ! Араб, приказываю подниматься немедленно! Приказываю уходить, подтверди!
— Подтверждаю, мы выходим!
— Уходи оттуда! Конец связи!
Рассуждать было некогда, Араб просто подхватил женщину, перекинул через плечо, удивившись ее легкости, побежал назад. К лифту.
— Второй, здесь два-один. Мы отступаем, у нас один заложник!
— Положительно, два, один, два-два уже поднимается. Мы спустим вам лестницу, поспешите!
Подполковник Тихонов ждал у бронемашины — единственной, которая еще оставалась у здания. Их было восемь человек — две группы, та, что поднялась вверх сейчас, и та, что прикрывала их отход. Остальные уже отошли.
— Что произошло?
— Долго объяснять, поехали.
Тихонов дождался их, не смог бросить, остался до самого конца, даже рискуя собственной жизнью. Он отпустил даже водителя машины, не заставляя его рисковать жизнью своей.
Машина приняла с места, резко развернулась, так что в кузове всех бросило на борт, пристегнуться никто не успел. Трехсотсильный дизель с тягой как у легкого локомотива уверенно начал разгонять машину. Дорога летела под колеса, проклятая башня оставалась позади, уходя в ночь, в темноту, в безвестность.
Несколько километров сумасшедшей гонки все молчали. Дорога шла к автостраде, из пустыни к нагорью, к жизни. Проскочили место подрыва — там подполковник бросил машину с трассы, тряхнуло так что чуть не повылетали зубы, а кое-кто ударился головой о броню потолка. Машина чуть не застряла — но выехала, объехала место подрыва, отмеченное лежащими на боку грузовиками и воронкой, поехала дальше. Пролетели капитальный бетонный мост через Карахчай, дальше уже шла орошаемая территория — бетонные желоба и пожелтевшая под солнцем зелень. Здесь на этой земле, в этом году не будет урожая…
Дорога была перекрыта отведенной бронетехникой, там же в ряд стояли несколько машин. Подполковник едва успел затормозить…
