Пэкстону оставалось только стоять в стороне и смотреть, потому что из-за растяжения танцы для него были под запретом.

Все повторяли за Хармони волнообразные и весьма соблазнительные, по крайней мере, в исполнении женской половины участниц, движения, и Кинг неожиданно осознал, что ему нравится наблюдать за происходящим. Эйден сильно смахивал на гуся. Споткнувшись о собственную ногу, Сторм ухватилась за Моргана, которому, по всей видимости, крайне нравилось участвовать в празднике. Однако телесные колебания не позволили ему удержать равновесие, и он грохнулся на землю под всеобщий хохот.

Веселье было заразительным. Но чем больше удовольствия получали люди от праздника, тем громче вопила Гасси.

Хармони остановилась и пристально посмотрела на замок.

— Костру нужна пища. И у меня ее полно. — Она кивнула на мешок, который притащила сюда из замка. — Подходите и разбирайте.

— Что это? — спросил Кинг, когда она вручила ему картинную раму.

— Одна из «отрицательных» пустых рам Гасси.

Дальше из мешка показались туалетные принадлежности, крючок для платья, перчатки, шарфы и снова пустые рамы. Нырнув в мешок в последний раз, Хармони вытащила обезглавленную куклу из комнаты с игрушками, прочитала себе под нос какое-то заклинание и бросила ее в огонь.

Костер снова вспыхнул, и Гасси притихла.

Хармони раздала каждому по карандашу и листочку бумаги:

— Напишите, что хотите получить в дар от нашей солнечной хозяйки в канун особого для нее дня. Предлагаю всем написать «Мир для замка Пэкстон».

Решив, что все так и сделают, Кинг написал «Я хочу, чтобы Хармони…», но остановился. Он хотел, чтобы Хармони его понимала, что бы между ними ни происходило, чтобы спала и жила с ним. Хотел, чтобы ей удалось привлечь мир в замок, и хотел, чтобы она осталась, когда это произойдет. Он так много от нее хотел, что не мог решить, что же из всего этого самое важное, поэтому просто зачеркнул одно слово, оставив «Я хочу Хармони…» и надеясь, что из всех его желаний солнце мудро выберет самые важные, потому что сам он не мог.

После того как все пожелания на бумаге были брошены в костер, тройняшки запели «Огненное кольцо»[47], остальные присоединились к ним и, взявшись за руки, пошли вокруг костра. Джейк стал бить в барабан медленнее, в такт движениям участников хоровода.

Слова песни казались слишком личными. Кингу хотелось бросить трость, присоединиться к ним и танцевать, но он не мог. «Связанный огнем и диким желанием»[48], он мог только стоять и смотреть, как двигается под музыку Хармони.

Ему померещилось, что все остановились одновременно. Может быть, потому, что всех, кроме Реджи, «связало желание». Его дочь была еще слишком юной для такого, хотя у нее на руках сидел ее собственный сын.

— Спокойной ночи, папа, — проговорила она и поцеловала Пэкстона в щеку. — И спасибо тебе большое. Увидимся на рассвете.

— Думаешь, с тобой в замке все будет в порядке?

— Пока со мной Джейк, я в безопасности. Гасси его обожает.

Кинг смотрел, как его еще совсем маленькая дочь уходит в темную безжалостную ночь, чтобы в замке с привидениями уложить спать своего ребенка. Она прошла сквозь множество таких же темных и безжалостных ночей. Может быть, именно поэтому она и стала такой сильной.

Эйден танцевал у костра совсем один, как законченный идиот.

— Не хочу, чтобы вечеринка заканчивалась. Мне весело! Что у нас дальше на повестке дня?

Усевшись на песок, Сторм потянула его за собой:

— Дальше надо посидеть со мной и оценить все величие и великолепие вселенной.

У костра, обняв колени, сидела Дестини, неотрывно глядя на огонь. Морган потянулся к ней, словно мотылек к пламени, и присел рядом, не сводя с нее глаз.

Кинг заметил, как Хармони открывает переносной холодильник и достает сыр, крекеры, миску свежих ягод и несколько небольших бутылок домашнего вина из одуванчиков. Она предложила перекусить всем, кроме него.

Он не знал, что сказать.

Хотя нет, еще как знал:

— Прости меня.

Или она не услышала, или попросту не обратила на него внимания.

— Хармони, — громче сказал Кинг, — сегодня я вел себя как последний придурок. И я прошу тебя простить меня за это.

Она даже не повернулась к нему:

— Я все понимаю. Ты по натуре редкий придурок.

ХАРМОНИ поверить не могла, что могучий и не лишенный некоторой власти Кинг попросил прощения.

— Я придурок, потому что сделал тебе больно. И я это знаю.

Когда Эйден и Морган с энтузиазмом подтвердили его слова, он смеялся вместе с ними — смеялся над собой. И это удивило ее не меньше, чем принесенные извинения.

Чуть позже он обнял Хармони одной рукой и увлек к костру, хотя ей пришлось подстраиваться под его медленные шаги.

Она точно не знала, хочет ли быть с ним. Не будь рядом Моргана, Эйдена и сестер, она сказала бы нет. Честное слово.

— Не думаю, что на тебя что-то нашло из-за подготовки к празднику. И сам праздник тоже вряд ли виноват, — проговорила Хармони, когда Кинг сел на песок и потянул ее вниз.

— Я тоже так не думаю. Кстати, после прогулок по камням у меня до смерти болят ноги…

— Отрастил бы подошвы потолще…

— К тому же чувствую себя круглым идиотом.

— Потому что участвовал в веселье или потому что был самим собой?

— Потому что был единственным, кто не балдел вместе со всеми.

Хармони подтолкнула его плечом:

— И что же тебе мешало?

— Ты. Потому что ты просто ангел, когда речь идет о моем внуке.

— Джейка легко любить.

— В отличие от его деда, да?

Неловкую тишину заполнял шум разбивающихся о берег волн.

Кинг прокашлялся:

— Я не хотел…

— Ну разумеется, не хотел.

— Понять не могу, как я не пустился в пляс, когда Джейк начал барабанить и когда его смех настиг меня в самом хвосте торжественной процессии.

— Так почему ты вернулся из Бостона?

— Реджи едва ли не буквально посоветовала мне повзрослеть и поумнеть. А еще внести в свое мировоззрение кое-какие изменения.

— Как, например, обрести веру?

— Ее самую. Оказывается, именно вера помогла Реджи добраться сюда.

— Она умная девочка. Зуб даю, ей и в голову не пришло, что им с Джейком нужна какая-то защита от всего этого, правда?