— Большое тебе спасибо, Кейт, — сказал Ноа следующим вечером. — Ты сотворила настоящее чудо.

— Вряд ли это можно назвать чудом.

— У Лив был отличный день.

Им повезло. Они нашли прекрасное место для праздничного пикника на берегу реки. Теперь, после долгого счастливого дня, Лив мирно спала в обнимку с куклой в новой одежде.

Стив вызвался мыть посуду, оставив Кейт и Ноа наедине. Они сидели на бревне и любовались дорожкой лунного света, пересекающей реку.

— Лив просто золото. Ей так легко угодить, — сказала Кейт.

— Ты даже представить себе не можешь, как я тебе благодарен. И не только за подарок для Лив, который ты собрала буквально из ничего. Благодаря тебе этот день стал для нее особенным и запомнится ей надолго.

— Но я не сделала ничего такого, — возразила она. — Только испекла блины на завтрак и шоколадный пирог на ужин. Это было совсем не сложно.

— Шоколадный пирог с ее именем, выложенным из засахаренных орехов, и свечами из веточек акации. Поверь мне, для ребенка в такой утомительной поездке это настоящий праздник. Ты гений, Кейт.

— Нет, я просто перфекционист.

— А-а, — мягко произнес Ноа. — Это многое объясняет.

— Некоторые говорят, что мне больше всех надо. — Она робко улыбнулась. — Зато мне было так приятно видеть Лив счастливой. Это стоило того. Она обожает тебя, Ноа.

— Удивительно, правда? Я так мало сделал, чтобы заслужить такое хорошее отношение.

— Отцы имеют большое значение. Особенно для маленьких девочек.

Ноа посмотрел на нее и так тепло улыбнулся ей, что у нее перехватило дыхание.

— Полагаю, ты судишь исходя из собственного опыта.

— Да. Мой отец умер, когда я была маленькой, но у меня сохранилось много приятных воспоминаний о нем.

— Расскажи мне о своем отце.

Кейт раскрыла рот. После его односложных ответов и отрывистых фраз, к которым она привыкла в последние дни, это приглашение поболтать потрясло ее.

— Что бы ты хотел знать?

— Что угодно. Я не помню своих родителей.

— Совсем?

Он покачал головой.

— У меня есть их фотография, и я, кажется, помню, когда она была сделана. Больше ничего.

Сочувственно улыбаясь, Кейт обхватила руками колени.

— Я помню, как вечерами ждала возвращения отца с работы. Я стояла у ворот и наблюдала за тем, как он идет со станции с портфелем в руке и газетой под мышкой. — Кейт улыбнулась. — Он всегда мне махал, как только замечал меня. Тогда я открывала ворота и, визжа от радости, мчалась по дорожке ему навстречу. Он высоко поднимал меня и спрашивал… — Внезапно засмущавшись, она остановилась.

— Что он спрашивал?

— Как поживает моя принцесса? Ноа засмеялся. Подбодренная, она продолжила:

— Отец всегда мне что-то приносил. Я запускала руку в карман его пиджака и находила там что- нибудь, положенное туда специально для меня. То конфету в блестящей обертке, то цветные картинки, то новый карандаш.

— Похоже, он был отличным отцом

— Да, и я его обожала. Так же, как Лив тебя. Ноа молчал. Кейт смотрела на его суровый профиль, пытаясь представить себе, как он выглядел в детстве.

— Должно быть, у тебя сохранилось много воспоминаний об Ангусе. Расскажи мне о нем.

Кейт думала, что Ноа откажется. Наверное, для одного вечера и так уже было достаточно. Но он удивил ее.

— Мое любимое воспоминание об Ангусе очень старое. Мне тогда было четыре года. Мои родители только что погибли в авиакатастрофе.

Подняв с земли ветку, он бросил ее в воду, и она поплыла по течению.

— Они отправились на небольшом самолете на побережье, на свадьбу к своим друзьям. Я остался у соседей. Ангус пришел в их маленький домик. Я не помню, как он сообщал о катастрофе. Он взял меня на руки и понес в свой большой дом.

В свете луны Кейт увидела, что Ноа улыбается.

— Забавно, как незначительные детали прочно врезаются в память. Я помню, что на улице было холодно, но большие теплые руки Ангуса согревали меня. Еще я помню, что от него, в отличие от моего отца, не пахло табаком. Он принес меня к себе на кухню. Была зима, и в камине горел огонь. В углу в корзине на одеяле спали три щенка. Ангус сказал мне, что, когда они немного подрастут, я смогу взять себе одного.

— Как трогательно. Улыбка Ноа стала еще теплее.

— Щенки были отличным утешением для осиротевшего маленького мальчика.

— И ты выбрал себе одного?

— Конечно. Этот толстенький пушистый колобок вырос в большую пастушью собаку с бархатными глазами и белой кисточкой на хвосте. И я сразу полюбил Ангуса, потому что он разрешал мне спать со щенком.

Немного помолчав, Кейт произнесла:

— Ангус был намного добрее, чем хотел казаться.

— Можешь не сомневаться. У этого сурового фермера с плохими манерами было огромное сердце.

— Наверное, соседи говорят, что он спятил, раз оставил половину своего имущества городской девчонке.

Ноа ничего на это не сказал. Поставив ногу на бревно, он перевел взгляд на воду и сменил тему:

— Смотри, там черные лебеди.