– Почти ничего, господин, только госпожу Хантинию хотели видеть, и это было очень недолго.

– Когда?

– На третий день после того, как вас свалило, а до этого вы, уж не обижайтесь, как бревно лежали.

Открылась дверь.

– Как дела… – Дарон не договорил, увидев сидящего на постели Ксина. – А чтоб тебя! – обрадовано воскликнул он. – И где только такие живучие рождаются?

– На крышах и в подвалах всех дворцов и домов, в том числе и принадлежащих роду Ферго, – последовал ответ, – и при этом еще и мяукают…

Дарон расхохотался, его смех подхватили остальные.

– Как Милин? – спросил Ксин, когда все успокоились.

– Еще очень слаб, но потихоньку приходит в себя.

– Говори теперь то, о чем я не знаю.

– Все было так, как ты сказал. Когда они занялись тобой, истребители прикончили ту тварь.

– Каким образом? – заинтересовался Ксин.

– Из луков, стрелами с серебряными наконечниками. Стреляли в спину… Сказали, что ближе не удалось подойти… И знаешь, кто это был? Солдат из моей дружины, чтоб ему провалиться! Я уже говорил с десятником, которому он подчинялся. Якобы это был трус каких мало, из тех, за которыми в бою надо следить точно так же, как и за врагом, поскольку они машут мечом с закрытыми глазами и никогда не знаешь, кого зацепят, даже коня под собой порой умудряются убить.

– Понятно, потому он и оказался таким податливым. А тех, кто им управлял, нашли?

– Как в воду канули. – Дарон беспомощно развел руками.

– Плохо. – Ксин вытянулся на постели. – Значит, мы сделали меньше половины всей работы, они могут подослать нам сюда другого…

Дарон грязно выругался.

– Но не сразу, – успокоил его Ксин. – Тот, убитый, был носителем их общего сознания, его смерть должна была основательно их потрясти. Им потребуется время, чтобы прийти в себя.

– Пять дней уже прошло, – мрачно пробормотал Дарон.

– Да, но вряд ли они скоро найдут другого столь же безвольного, к тому же его надо еще и подготовить.

– Сколько? – нетерпеливо перебил его Дарон.

– Самое меньшее три дня, порой даже и месяц.

– Но сколько нужно времени, чтобы восстановить силы после убийства аниманта?

– Дня четыре, пять…

– Значит, в худшем случае у нас есть еще два дня.

– Ты их, пожалуй, несколько переоцениваешь, но два – наверняка.

– Послезавтра начинается полнолуние, это хорошо или плохо?

– Очень хорошо, после Превращения они могут меня под хвост поцеловать.

Дарон радостно потер руки и направился к двери, но неожиданно остановился и резко повернулся:

– А если у них есть другой на замену?

– Об этом ты уже наверняка бы знал. По шее Милина…

Дарон едва не выругался.

– Велю поесть тебе принести, – буркнул он, уходя.

Еще до вечера того же дня Ксин встал и взялся за дело.

Силы вернулись к нему быстро, что, впрочем, никого не удивило, ведь никаких ран он не получил.

Вместе с Дареном они принялись за поиски аниматоров. Безуспешно. Часы, потраченные на расспросы всех близких и дальних знакомых Алькса, убитого дружинника, ничего не дали. Никто ничего не знал, не слышал, не замечал. Да, был такой, никому не мешал, дорогу не переходил, один лишь десятник мог больше о нем рассказать, но почти ничего сверх того, что он уже раньше говорил Дарону: дурак, лентяй и воевать не умел, самое большее можно было послать его стоять на страже, да и то не там, где действительно было что охранять.

– Только толку от Алькса и было, – рассказывал десятник, – что не нужно было серьезных людей посылать глупостями заниматься. Иначе я давно бы уже отправил его на все четыре стороны.

– Кстати, а он случайно не пропадал хотя бы на пару дней, может быть, к бабе какой-нибудь? – спросил Ксин.

– Э, ваше благородие, – махнул рукой десятник, – да кто бы захотел перед таким ноги раздвинуть… Шесть лет, как я здесь служу, – он поклонился Дарону, – ни дня не было, чтобы по два, три, а то и больше раз эту глупую рожу не видеть. Головой ручаюсь.

– Значит, он все эти шесть лет всегда был в дружине, а в последнее время постоянно сидел в замке? – вмешался Дарон.

– Да, господин.

Больше у них вопросов не было. Они отпустили солдата и посмотрели друг на друга.

– Если бы все не успокоилось, можно было бы подумать, что истребители не того, кого надо, убили, – сказал Дарон.

– Если бы ты чародеев не приказал повесить, может быть, они могли бы кое-что рассказать, – задумчиво пробормотал Ксин.

– Э, повесили-то их не сразу, сначала я заставил их разговориться, – глаза Дарона заблестели, – и ты знаешь я никогда стольких интересных вещей не слышал… Вот только об этом они не сказали ни слова.

– Тогда за что…

– За все остальное. Для каждого набралось за что. Закон есть закон.

– Ладно, дело твое, но мы до сих пор ничего не знаем. Разве что только то, что обработали его здесь, в замке.

– И десятник ничего не заметил?.. А может быть, он?..

– Ну да, – язвительно заметил Ксин, – давай после чародеев повесь своих же солдат, вот только интересно, кто этим займется…

– Ну так что?!

– Есть такой кошачий принцип на охоте: ждать и смотреть…

– Да чтоб тебя!!! – рявкнул Дарон.

Они расстались чуть ли не врагами. Весь следующий день ничего не происходило, но и они не сумели выяснить ничего нового. Дарон был вне себя, и, кроме Мары и Ксина, никто не отваживался с ним заговорить. Истребители же забились в выделенную им часть замка и делали вид, будто их там нет. Они даже не пытались что-либо предпринять. Формально они имели на это право, поскольку вампир был убит, а проблема аниматоров, подобно любому заговору, была делом государственных властей, а не их. Берт с удовольствием напомнил об этом Дарону, что привело того в еще большую ярость. Нужно признать, что он попал в слабое место кузена Ксина, поскольку Дарон отнюдь не намеревался до конца своих дней торчать в такой дыре, как Дина, и до бесконечности гоняться за пирийцами. Однако, чтобы подобного не случилось, он не мог позволить себе слишком часто и неприкрыто идти на нарушение закона, каковым, несомненно, являлось сдирание с истребителей шкуры, а именно этим он сейчас бы занялся с особым наслаждением. В конце концов закончилось тем, что он запретил им покидать замок, поскольку больше он ничего сделать не мог, но не было такой силы, которая могла бы заставить их оказывать хоть какую-то помощь.

В то же самое время Ксин был занят тем, что кропотливо восстанавливал день за днем, со всеми подробностями, последние шесть месяцев жизни Алькса. Работа эта была не только утомительной, но к тому же и адски скучной. Иногда ему приходилось расспросить несколько десятков человек лишь затем, чтобы в конце концов узнать, что в данный день Алькс стоял где-то на посту и непрерывно торчал на одном месте с копьем в руке. Точно так же он мог пытаться узнать, где и что в определенное время делали, например, воробьи, – то есть все видели, но никто не заметил… По этой причине он перебрался в замковую корчму и там, ставя сотни кружек, по крупицам собирал сведения.

В первый день полнолуния, незадолго до восхода луны, ощущая легкий шум в голове и немного пошатываясь, он вошел в свою комнату и тщательно запер за собой дверь. Сбросив постель с кровати поближе к камину, он разжег в нем огонь. Помня о том, что скоро лишится человеческих рук, он под завязку