проиграет при любых обстоятельствах. Он измыслит что-то такое, что приведет его к неудаче. Тому, кто склонен упускать свой шанс, невозможно помочь'.
Даже Бог не может одарить вас, если вы не готовы принять дар. Если вы готовы к страданиям, то получаете страдание, если же готовы к счастью, то получаете счастье, — вы получаете только то, к чему готовы. И то, и другое вы получаете исключительно по милости Божьей, несмотря на то, что вы сами стремитесь к тому, что получаете. Его милость, Его благодать изливается на вас непрерывно, но вы наполняетесь ею лишь тогда, когда вы готовы и стремитесь быть наполненным.
Есть много людей, которые любят пустословить о религии. Ни одна область не позволяет чесать языком так, как эта, ведь все, что относится к вере, — так или иначе таинство, тут нет доказательств, а значит, можно говорить все, что угодно.
Вот почему в мире существует три сотни различных религий, а иначе откуда бы их столько взялось? Да и в каждой из этих религий есть по три тысячи течений и сект, больших и маленьких. Под именем религии предлагалось и предлагается масса бесполезного мусора. Ведь судить, что правда, а что — нет, очень трудно, а проповедники так красноречивы!..
Махавира часто говорил о семи адах. У него был один оппонент по вмени Макхали Госал. Когда ученики спросили его, знает ли он что-либо о семи адах, о которых говорит Махавира, тот ответил: 'Махавира вообще ничего не знает! Существует семьсот адов'.
И что теперь делать? Кто из двоих говорит правду — Макхали или Махавира? Где истина?
Жизнь Макхали Госала сложилась именно так, как предупреждал Нанак. Всю свою жизнь Макхали проповедовал догмы, высосанные из пальца, а перед смертью раскаялся. Когда пришел его последний час, он весь дрожал от ужаса. Он созвал всех своих учеников и сказал им: 'Все, что я вам говорил, было ложью. Когда я умру, то протащите мое тело по дороге, и скажите людям, чтобы плевали мне в лицо, потому что этот рот не произнес ничего, кроме вранья'.
Этому человеку не откажешь в отваге и, в конце концов, в честности в противном случае он, лгавший всю жизнь, скорее всего, так бы и умер, не решившись ни в чем признаться. И, вполне возможно, его последователи создали бы новую секту. Он был одним из самых ярых оппонентов Махавиры, хотя начинал как его ученик. Он был умен, быстро все схватывал, обладал ораторским даром; и вот, пробыв какое-то время учеником, он начал создавать свой собственный религиозный орден.
Прибыв в деревню, где остановился Макхали Госал, Махавира настоял на встрече с ним: 'Когда-то он был моим учеником. Я хочу спросить его, зачем сейчас он занимается подобной ерундой'. Когда они встретились, то Макхали Госал притворился, будто в первый раз видит Махавиру. Лжецу никогда нельзя доверять. Махавира спросил: 'Разве ты совсем забыл те годы, которые провел со мной?'
'Ты ошибаешься, — ответил Макхали. — Душа, бывшая с тобой, давно покинула это тело. Теперь в нем пребывает душа
В ответ на это Махавира промолчал. Да и что он мог сказать такому человеку? Всю последующую жизнь у Макхали было много последователей и он был влиятельной фигурой. Но, в конечном счете, он все- таки поступил порядочно — ведь перед смертью он разоблачил собственную ложь.
Именно о таких случаях и предупреждал Нанак. Лже-проповедник осознает всю свою глупость, когда судьба бьет его наотмашь по лицу. Когда истекают последние минуты жизни, когда смерть стоит на пороге, — тут он и понимает, насколько бесполезна была вся та чепуха об аде и рае, которую он рассказывал… Рассказывал, не зная о них ничего. Всю жизнь он проплавал на бумажном кораблике, но вот бумага размокла, он тонет, но, увы, нет времени построить настоящее судно!
Будьте осторожны! О вере, о религии говорите только то, что узнали сами, — или же храните молчание! Ибо ум без конца исследует и делает открытия; в исследовании ему нет равных. Но стоит уму начать обсуждать, как возникает паутина мыслей и слов, которая живет своей собственной жизнью и расширяется сама по себе, — и вот уже все становился напрасным. Одно слово автоматически притягивает другое, одна теория требует другой, другая — третьей…
Однажды случилась такая история. Один весьма известный священник остановился отдохнуть в придорожной гостинице, а своего коня он привязал к дереву у входа Надо сказать, что священник очень дорожил своим конем и, отправляясь проповедовать, выезжал только на нем. Это был очень красивый и породистый конь, стоивший немалых денег.
Проходивший мимо мулла Насреддин остановился и начал гладить коня по шее. И тут подошел еще один человек и спросил: ' Это твоя лошадь?'
Лошадь была такая красивая, — неловко было Насреддину сознаваться, что он гладил чужого коня. И он ответил: 'Да, моя'.
'Не хочешь ли ее продать?' — спросил человек.
Ситуация осложнялась. 'А хватит ли у тебя денег, чтобы ее купить?' осведомился мулла. Конь стоил тысячу рупий, но мулла, желая вывернуться, запросил две тысячи, полагая, что незнакомец не захочет платить явно завышенную цену. Но тут он подымал: 'А что страшного? Я заработаю две тысячи рупий, а священник… священник спит'.
И как раз, когда Насреддин убирал деньги, а покупатель с конем скрылся за поворотом, священник вышел на крыльцо. Прятаться было поздно, и мулла, недолго думая, накинул уздечку себе на шею, а в рот засунул пучок соломы.
Священник перепугался, но виду не подал. Напустив на себя строгость, он спросил у муллы: 'Где мой конь? И что ты здесь делаешь?'
'Твой конь и я — одно и то же, — ответил мулла. — Я — твой конь!'
'Что?! Ты сошел с ума или пьян?' — спросил священник.
'Ни то, ни другое, — ответил мулла. — Пожалуйста, выслушай меня. Двадцать лет тому назад я совершил прелюбодеяние. Бог разгневался на меня'.
Священника охватил ужас: велик гнев Божий — человек обратился в лошадь! Он упал на колени и стал молиться Богу о прощении всех своих грехов. Грехов было так много, что священник уповал только на милосердие Божье.
Затем он обратился к Насреддину: 'Брат, все в порядке. Что случилось, то случилось. Мне нужно попасть в другую деревню. Отправляйся-ка ты домой, а я пойду куплю себе на рынке новую лошадь'.
Подойдя к конскому барышнику, он увидел своего коня. Душа священника окончательно ушла в пятки. Он подошел к коню и прошептал ему на ухо: 'Насреддин, неужели ты снова?.. И так быстро?!'
Как только ум начинает обманывать, ложь распускается, как весенние листья на дереве: чтобы сохранить одну псевдо-истину, нам нужно придумать множество других. Число обманов увеличивается в геометрической прогрессии и достигает таких астрономически) величин, что вы сами забываете, что все это — ложь. Частое повторение лжи придает ей обличье истины, а грандиозность фальши гипнотизирует вас.
В вопросах религии господство лжеистины достигается с особенной легкостью, потому что здесь нет и не может быть объективных критериев, нет такой лаборатории, куда вы могли бы отнести образец на
