другой стороны. Коди посмотрел на крючок, затем на меня. Я кивнул, и он вернулся к креветке, дотронувшись до места, где крючок прорвал раковину.

“Хорошо,” сказал я. “Теперь закинь в воду.” Он уставился на меня. “Туда, где рыбы,” уточнил я. Коди кивнул, перекинул удилище через борт лодки, и нажал на кнопку своей детской удочки Зебко, чтобы бросить приманку в воду. Я тоже опустил свою приманку немного в стороне, и мы уселись, медленно качаясь на волнах.

Я наблюдал как Коди рыбачит, за его чистой жестокой концентрацией. Возможно, из-за сочетания открытого моря и маленького мальчика, но я не мог не думать о Рейкере. Даже при том, что я не мог как следует изучить, я предполагал, что он виновен. Что он сделает, когда узнает об исчезновении МакГрегора? Наиболее вероятным казалось, что он испугает и попытается сбежать – и все же, чем больше я об этом думал, тем больше задавался вопросом. Существует естественное человеческое нежелание бросить всю свою жизнь и начинать где-то в другом месте. Возможно некоторое время он будет осторожничать. И если так, я мог бы в это время заняться новым пунктом в моем эксклюзивном социальном регистре, тем, кто создал Воющий Овощ на 4-ой Северо-Западной, и тот факт, что это походило скорее на название истории о Шерлоке Холмсе, делал это не менее срочным. Так или иначе я должен был нейтрализовать Доакса. Так или иначе каким-то образом скоро мне придется –

“Ты станешь моим папой?” внезапно спросил Коди.

К счастью у меня ничего не было во рту, и я не мог подавиться, но на мгновение я почувствовал в горле ком размером с индейку в День благодарения. Когда я снова смог дышать, мне удалось запинаясь произнести, “Почему ты спрашиваешь?”

Он все еще наблюдал за своей удочкой. “Мама говорит возможно,” сказал он.

“Так и говорит?” спросил я, и он кивнул не поднимая глаз.

У меня голова пошла кругом. О чем думала Рита? Я был так замотан тяжким трудом по запихиванию моей маскировки в глотку Доакса, что и не подумал о том, что происходит в Ритиной голове. Очевидно, надо было. Могла она в самом деле решить, что… – это же невероятно. Но я предполагаю, неким странным образом это могло иметь смысл, если вы – человек. К счастью я – нет, и мысль об этом казалась мне абсолютно причудливой. Мама говорит возможно? Возможно я мог бы стать папой для Коди? В смысле, гм …

“Нуу,” сказал я, что было хорошим началом, учитывая, что у меня не было абсолютно никакого понятия, что сказать дальше. К счастью для меня, когда я сообразил, что ничего напоминающего членораздельный ответ не собирается выйти из моего рта, конец удочки Коди задергался. “У тебя клюет!” Воскликнул я, и в течение следующих нескольких минут все, что мог сделать Коди – это держать вырывающееся удилище, трещащее от рывков. Рыба постоянно делала резкие, свирепые зигзаги вправо, влево, под лодку, затем прямо в горизонт. Но постепенно, несмотря на продолжительный бег от лодки, Коди подтянул рыбу ближе. Я учил его, как подтянуть кончик удочки по ветру, чтобы вытянуть рыбу туда, где я смогу схватить ее и бросить в лодку. Коди смотрел, как она шлепнулась на палубу, молотя по ней раздвоенным хвостом.

“Синий бегун,” сказал я. “Это очень дикая рыба.” Я нагнулся снять ее с крючка, но она брыкалась слишком сильно, чтобы удержать. Тонкая струйка крови выплеснулась изо рта на мою чистую белую палубу, немного меня расстроив. «Ик», сказал я. “Думаю, она проглотила крючок. Нам придется его вырезать.” Я вытянул нож из черных пластмассовых ножен и положил на палубе. “Будет много крови,” предупредил я Коди. Мне не нравится кровь даже рыбья, и я не хотел ее на своей лодке. Я сделал два шага вперед, чтобы открыть сухой шкафчик и достать старое полотенце, которое я держал для умывания.

Я услышал позади себя мягкое “Ха”, и обернулся.

Коди взял нож и воткнул его в рыбу, наблюдая, как она отталкивается от лезвия, а затем тщательно снова тыкая в ту же точку. На второй раз он засунул лезвие глубоко в брюхо рыбы, и фонтанчик крови брызнул на палубу.

“Коди,” сказал я.

Он поднял на меня взгляд и, чудо из чудес, улыбнулся. “Мне нравится ловить рыбу, Декстер,” сказал он.

К утру понедельника я все еще не мог связаться с Деборой. Я неоднократно звонил, и хотя настолько изучил звук набора, что мог бы напеть его, Дебора не отвечала. Это расстраивало меня все сильнее; я нашел способ вырваться из удавки, которую Доакс затянул на моей шее, но выбраться мог только при помощи телефона. Ужасно зависеть от кого – то другого.

Но помимо прочих моих многочисленных бойскаутских достоинств я последователен и терпелив. Я оставил множество веселых и умных сообщений, и похоже что позитивное отношение достигло цели, потому что я наконец-то получил ответ.

Я только что обосновался в рабочем кресле, чтобы закончить отчет о двойном убийстве; ничего волнующего. Единственное оружие, вероятно мачете, и несколько мгновений дикой агрессии. Начальные раны обеих жертв получены в постели, где они очевидно были пойманы на месте преступления. Мужчине удалось поднять одну руку, но слишком поздно чтобы спасти свою шкуру. Женщина была на полпути к двери когда удар по верхней части позвоночника плеснул кровью на стену около дверного косяка. Обычный случай из тех, что составляет большую часть моей работы, и чрезвычайно неприятный. В двух человеческих существах довольно много крови, и когда кто – нибудь решает высвободить её всю сразу, получается ужасный бардак, который я нахожу весьма оскорбительным. Его организация и анализ заставляют меня чувствовать себя намного лучше, и тогда моя работа приносит мне чувство глубокого удовлетворения.

Но здесь был реальный беспорядок. Я нашел брызги на потолочном вентиляторе, вероятнее всего от лезвия мачете, когда убийца поднял руку между ударами. И пока шло веселье, лопасти разбросали кровь по дальним углам комнаты.

Это был занятой день для Декстера. Я как раз подбирал слова в отчете, чтобы указать, что произошедшее было, так называемым “преступлением в порыве страсти”, когда мой телефон зазвонил.

“Эй, Декс,” сказал настолько мягкий, даже сонный голос, что я не сразу опознал Дебору.

“Отлично,” сказал я. “Слухи о твоей смерти слегка преувеличены.”

Она засмеялась, и ее смех был женственным, в отличие от обычного короткого хихиканья. «Да», сказала она. “Я жива. Но Кайл держал меня довольно занятой.”

“Напомни ему о трудовом кодексе, сестрица. Даже сержанты нуждаются в отдыхе.”

“Мм, ну не знаю,” сказала она. “Я и без отдыха отлично себя чувствую.” И она выдала хриплый короткий смешок, так не похоже на обычную Деб, как если бы она попросила меня показать ей лучший способ разрубить кость живому человеку.

Я попытался вспомнить, когда я слышал, чтобы Дебора говорила что отлично себя чувствует таким тоном. И не смог. “Ты на себя не похожа, Дебора,” сказал я. “Что в тебя вселилось?”

На сей раз её смех длился немного дольше, но был таким же счастливым. “Да ничего,” сказала она. И затем засмеялась снова. “В чем дело?”

“Да ничего,” произнес я, с благоухающей из моих уст невинностью. “Моя единственная сестра исчезает на несколько суток не сказав ни слова, а затем возвращается каким-то Степфордским сержантом. Мне просто любопытно понять, что чёрт побери, происходит, вот и все.”

“Хорошо, блин. Я тронута. Почти похоже на настоящего брата.”

“Давай надеяться, что это не зайдет дальше чем почти.”

“Как насчет пообедать вместе?” спросила она.

“Я уже хочу есть,” сказал я. “Релампаго?”

“Мм, нет,” сказала она. “Может, Азул?”

Я предположил, что в её выборе ресторана не больше смысла, чем во всём остальном в это утро, потому что это он вообще не имел никакого смысла. Дебора обедала в заведениях для 'синих воротничков', а Азул был рестораном в который заходил перекусить его Саудовское величество будучи в городе.