которые решили жить на крови животных, неизбежно сами становились животными. Кровь — не просто большое количество жидких калорий. Вампиры в буквальном смысле ее едят.
Михаил был уверен, что в этих семьях деградация уже началась. Вот почему теперь они даже не убирают за собой.
Интересуясь, в чем причина, он сказал:
— Трупы насторожат средства массовой информации. И это имеет к нам непосредственное отношение.
Парень ухмыльнулся.
— Они обвинят сатанистов — или пришельцев.
— Как долго, ты думаешь, они будут довольствоваться таким объяснением?
Парень поднял подбородок.
— Когда они поймут, что мы питаемся животными, как и они, между нами все будет отлично. Однажды нам больше не придется прятаться.
Алия, наконец, заговорила, она не понимала, как ей удалось держать язык за зубами так долго.
— Кровавый чертов ад. Почему бы вам просто не убить нас сейчас, чтобы я больше не должна была слушать этот идиотизм.
Анна ходила туда-сюда, ничего нам не делая.
— Знаете, я серьезно устала следовать приказам людей, которых я никогда не видела. Мы ни о чем тебя не просили и никогда не причиняли тебе вреда. И все же вы решили поставить под удар моего мужа, мисс Адад. Почему?
Ее рук дело? Михаил задался вопросом, для чего она выбрала Хэлверсона.
Ее голос звучал с презрением, Алия протянула:
— О, я не знаю. Наверное, я подумала, было бы интересно объявить открытый сезон охоты на сумасшедших.
Анна взяла мужа за руку.
— И Вы называете нас животными.
Было довольно тяжело кидаться серьезными обвинениями, когда ты голый и привязан к столу, но Михаил попытался.
— Если Вы доведете это до конца, я обещаю Вам, что моя семья отомстит. Месть Фостинов произойдет по полной программе. Я уверяю Вас, что они не остановятся, пока они не убьют Вас и всю Вашу семью. Если я умру сейчас, то вы и не доживете до следующей недели.
Халверсон улыбнулся под своими усами.
— С чего бы твоей семье думать, что мы приложили руку к твоей смерти? Наша разведка доложила, что ты и мисс Адад дрались. И в самом деле, похоже, ты дрался еще до того, как мы притащили тебя сюда.
Михаил прокусил щеку с внутренней стороны. Все так и было. Они могли бы подумать, что он и Алия поубивали друг друга.
— А у мисс Адад вообще нет семьи, о которой стоит волноваться — по крайней мере, что мы слышали. — Анна Халверсон мило улыбнулась Алие. — По крайней мере, с тех пор, как твой отец отрекся от тебя, потому что ты шлюха.
Руки Михаила сжались в кулаки. Халверсон ткнул пальцем на него.
— Не смотри на мою жену так.
— Скажите, чтобы Ваша жена, чтобы не разговаривала так с моей…
— Скажите ей принести свои извинения принцессе Адад.
Хэлверсон засмеялся.
— Извините. Не думаю, что смогу сделать это для Вас
— Не беспокойся, Михаил. На меня не произвели впечатления обвинения от вонючих поедателей животных.
Арабский акцент в ее английском стал более отчетливым из-за стресса. Слышать это причиняло ему боль. Она была его суженой, а он подвел ее. Когда она лежала у него в руках, измученная и уязвимая, вместо того, чтобы сделать ее безопасность своим приоритетом, он уснул. Он не мог перестать думать о солнце, из-за которого почернеет ее кожа. Боже, забери меня. Дай ей жить.
— Хватит. — Халверсон поднял свою руку. — Каждый думает по своему, это то, о чем, я всегда говорю. Вы считаете наш способ приема пищи отвратительным. Мы думаем тоже самое о Вас. Я даже не собираюсь обескровливать Вас, мисс Адад. Или Вас, Фостин.
— Это мы еще посмотрим. — Хэлверсон взял жену под руку и сунул в рот зубочистку. — Посмотрим.
Вампир по имени Фрэнк начал красться по направлению к выходу.
Фрэнк остановился и обернулся. Он указал на нее, открыл рот и снова закрыл его. Его лицо побагровело, он начал кричать.
— Больше никаких страшных угроз с твоей стороны, Ваша королевская стервозность. Никаких. Все кончено. Иногда мелкие парни выигрывают. Как сейчас. Так что…так что…пошла ты.
Он ткнул в нее пальцем, шагнув назад, как сделал раньше, разрушая эффект.
Алия сказала:
— Я должна был убить тебя за то, что ты укусили Джейсона Биггса.
Фрэнк пропал из поля зрения. Михаил услышал дверной хлопок, позади себя.
Алия сказала Хэлверсонам:
— Я дам вам еще один шанс. Отпустите нас, и все будет прекрасно. Если же я все возьму в свои руки, то не буду отвечать за последствия.
Хэлверсон рассмеялся.
— У вас будет пара ножей, мисс, я дам вам их. Хотя нет, лучше если вы оба просто быстро умрете, так чтобы мы спокойно занимались своими делами.
— Думаешь, это лучше чем война? — поинтересовалась Анна.
Алия больше ничего не сказала. Михаил промолчал. Он просто хотел, чтобы они ушли, но они просто стояли поблизости. Похоже, они намеривались, по возможности, оставаться здесь до последнего момента. Близкий к тому, чтобы начать корчиться в нетерпении, он заставлял себя не шевелиться и оставаться глубоко не интересным для них. Они должны уйти. Если они уйдут, возможно, Алие удастся сбежать. Неловкое молчание все росло и росло, пока родители не стали выглядеть так, как будто им нужно уже было войти. Но в этот момент мальчишка присел на угол стола.
— Итак, это буква «А» на вашей груди означает — придурок?
Алия издала длинный продолжительный вой, столь же зверский как у койота, но намного более угрожающий. Волосы у Михаила встали дыбом. Хэлверсоны инстинктивно придвинулись поближе к друг другу. После этого Алия набрала в грудь побольше воздуха и начала 'громко петь' он не понял что именно, потому что это было на арабском языке. Это походило на проклятие. Ее цепи скрипели и стонали, поскольку она раскачивалась на них, слова произносились быстро, хрипло и с эмоцией.
Анна Хэлверсон изобразила слабую улыбку.
— Ну, самое время для нас чтобы уйти.
Михаил повернулся, чтобы увидеть Алию. С рычанием и шипением она прислонилась к своим цепям, когда она кричала, ее глаза горели. Он тоже захотел выйти.
— По желанию можно воспользоваться и другим способом, — обратился Хэлверсон к Михаилу.
— Не стоит — ответил Михаил, — лучше уходите.
— Счастливо оставаться.
Он дотронулся до лба в кратком приветствии и отправился сопровождать свою семью на крыше.
— Удачного дня, — произнесла Анна позади него.
Когда дверь захлопнулась, Aлия прекратила громко петь.
— Я думала, что они будут злорадствовать, пока мы не станем пеплом.
— Ты что их прокляла?
