— А нам рыцарь в Париже на полном серьезе живописал мамлюков огнедышащими великанами. Он утверждал, что у человека, стоит ему на них взглянуть, стынет в жилах кровь.
— Лазутчики еще не вернулись?
Они обернулись. Избегая смотреть вниз, к парапету нерешительно приблизился Саймон.
— Нет, — ответили Уилл и Робер одновременно. И рассмеялись.
Саймон тяжело вздохнул.
Уилл попытался его успокоить:
— Пока ничего не известно. Только слухи. Затем и послали лазутчиков.
— А если правда? Если на нас идет войско Бейбарса?
Ну что тут скажешь? Уилл знал столько же, сколько остальные. То есть почти ничего. За последнюю неделю в Антиохию пришло несколько вестей о сражении на юге, сильно различавшихся в деталях: по сведениям купца из Дамаска, войско Бейбарса двигалось на Акру; крестьянин из ближайшей деревни откуда-то узнал, что мамлюки идут на Антиохию; по утверждению трех священников коптской церкви, франки заставили мамлюков повернуть назад. Комендант крепости Симон Мансель созвал военный совет. Правитель Антиохии, принц Богемон, отбыл с визитом в Триполи и оставил город наместникам. Было решено послать патруль лазутчиков, чтобы проверить слухи, и магистр ордена тамплиеров назначил пятерых рыцарей; четыре дня назад они и отправились на разведку.
— Вот появится войско Бейбарса, тогда и будем с ним разбираться.
— Как ты можешь быть таким спокойным? — проворчал Саймон.
— Потому что ничего не знаю. Ждать и сохранять спокойствие — единственное, что нам сейчас остается.
Саймон посмотрел на Робера. Тот кивнул:
— Он прав.
— Вам хорошо, — пробормотал конюх. — У вас мечи, и вы знаете, как с ними управляться.
— Первые крестоносцы вели осаду Антиохии семь месяцев, — сказал Уилл и тут же пожалел. Не следовало нагнетать страсти.
— Но сарацины ее все же взяли! — воскликнул Саймон. — И я слышал, как после совета ты и Робер обсуждали грядущую защиту города с таким малым количеством людей.
— Ну говорили, ну и что? — сказал Уилл.
— Не успокаивай меня! — вспылил Саймон.
— А ты не веди себя так, чтобы нужно было успокаивать!
Уилл глянул на Робера, затем взял Саймона за локоть и отвел в сторону.
— Что случилось?
— Ничего особенного. Просто не хочу, чтобы мне отсекли голову.
— Не только это. Ты сам не свой с тех пор, как мы покинули Акру.
— А чего ты ожидал, Уилл? Я думал, мы найдем Никола, отберем книгу и отправимся домой.
— Эврар пытался отменить назначение.
— Плохо пытался.
— Он сделал все возможное.
Узнав о своем предполагающемся отъезде из Акры, Уилл сразу пошел к капеллану, и вскоре они предстали перед маршалом.
— Кемпбелл нужен мне здесь, — сказал Эврар. — Он был в Париже моим сержантом.
— Теперь он рыцарь, — ответил маршал, глядя на Уилла. — К тому же в Париже войны нет. Крестоносцы короля Людовика вряд ли доберутся сюда скоро. Чтобы защитить от Бейбарса то малое, что осталось, мы должны полагаться на самих себя.
Эврар устремил на маршала твердый взгляд.
— Я прибыл сюда специально, чтобы разыскать очень редкую, исключительно важную книгу по медицине. Инспектор королевства Франции послал меня с этим поручением, брат. Уильям — мой сопровождающий, а конюх — оруженосец.
Маршала это не впечатлило.
— Вот победим Бейбарса, брат, и я дам тебе десять рыцарей, чтобы найти эту драгоценную книгу. Но до той поры у меня на счету каждый человек. Манускрипты нас не спасут. Только мечи. — Маршал встал, открыл дверь. — А теперь, братья, прошу извинить, меня ждут важные дела.
— Я буду обжаловать это решение, брат, — сдержанно произнес Эврар, покидая покои.
— Можешь это сделать на следующем собрании капитула, брат.
Кипя бессильным гневом, Эврар вышел во двор.
— Как же быть с книгой? — спросил Уилл.
— Оставь это мне. Найду здесь кого-нибудь в помощь. — Он повернулся к Уиллу. — А вас заберу из Антиохии при первой возможности.
Пока никаких вестей из Акры не было.
— Я вижу всадников! — крикнул Робер.
— Где?
— Вон там. — Робер вглядывался в долину. — Они пока далеко, не видно, кто такие.
Уилл проследил за его взглядом. Всадники быстро двигались к воротам Святого Георгия. Их закрывал скалистый склон справа, но через некоторое время на солнце заблестели белые мантии. На спине одного, когда он пригнулся в седле, мелькнул красный крест.
— Тамплиеры.
— Должно быть, лазутчики.
Уилл покачал головой:
— Мы посылали пятерых, а я насчитал девять.
Гарин пропустил вперед остальных, подтянул ремень на стремени, затем пришпорил коня. Впереди раскинулась Антиохия. И чем ближе становились ее величественные стены, тем мизернее казался он самому себе. Как будто сам Господь Бог поднял ладонь, повелевая каждому прибывающему остановиться. Трудно вообразить этот город взятым каким-нибудь войском. Но, вспомнив Бейбарса, он подумал, что такое возможно.
Бейбарс.
Гарин часто слышал это имя в последние несколько месяцев, хотя, когда заходила речь о султане мамлюков, лишь немногие знали, о ком говорят. Некоторые считали Бейбарса Сатаной, посланным Богом, чтобы наказать христиан на Заморских территориях за любовь к роскошной одежде и гаремы, за забвение проповедей Христа о смирении и скромности. Они полагали, что победить Бейбарса можно лишь молитвами и покаянием. Другие представляли его диким варваром, наделенным не умом, а лишь грубой силой, предлагали умиротворить его богатым выкупом. Гарин видел Бейбарса в сражении. Султану не занимать ни храбрости, ни мужества. Это исполин. Необыкновенно сильный и очень умный. Он изменил жизнь Гарина.
Де Лион поднялся на борт генуэзского корабля в Ла-Рошели с целью преследовать госпитальеров, как приказал Грач, вернувшийся в Англию к Эдуарду. Но, сойдя на берег в Тире, Гарин почувствовал, что невидимая цепь перекушена посередине. Он стал свободен, первый раз в жизни. С совершенно легким сердцем Гарин забыл о книге, которую требовал добыть Грач под угрозой смерти, и получил назначение в Яффу. Здесь-то он и встретился впервые с голубоглазым султаном.
Единственное требуемое от Гарина в Яффе — сражаться и ухитриться выжить. Ему не приходилось лгать, шпионить, бояться не угодить Грачу, рассердить его. Здесь все было грубо и просто. В сражении против Бейбарса он впервые ощутил довольство собой. Почувствовал себя чуть ли не героем.
Стражники открыли ворота, пропуская рыцарей. Гарин улыбнулся: возможно, именно он и спасет этот величественный город.
Уилл и Робер проводили глазами въезжающих в город девятерых рыцарей. Вскоре их позвали на срочное собрание капитула.
— Ничего хорошего не скажут, — пробормотал Робер, когда пятьдесят с лишним рыцарей гарнизона
