Hallo, hallo, hallo! Chief Salamander speaking! Hallo, Shief Salamander speaking! Stop all broadcasting, you men! Stop your broadcasting! Hallo, Chief Salamander speaking! — Алло, алло, алло! Будет говорить Верховный Саламандр! Алло, будет говорить Верховный Саламандр! Люди, прекратите всякое радиовещание! Прекратите ваше радиовещание! Алло, будет говорить Верховный Саламандр! (англ.).

Ready? — Готово? (англ.)

Attention! Attention! Attention! Hallo! Now! — Внимание! Внимание! Внимание! Алло! Начинаем! (англ.).

Good evening, you peopel — Добрый вечер, люди! (англ.).

Chief Salamander is going to speak! — Верховный Саламандр будет говорить! (англ.).

…блокаду Британских островов, за исключением Ирландского свободного государства. — Чапек, оказался прав в своем предсказании. Ирландское свободное государство (Эйре), буржуазное правительство, которого проводило уже в начале 30-х годов профашистскую политику, в период второй мировой войны под видом «нейтралитета» оказывало прямую поддержку гитлеровской Германии.

«Нам нужно Сто Тысяч Самолетов»… — Намек на широковещательную программу воздушных вооружений Великобритании, объявленную английским премьер-министром Стэнли Болдуином в 1934 г. в ответ на гонку вооружений в Германии.

провинции Анькуэй, Хэнань, Цзянсу, Хэбэй и Фуц-зянь. — В сентябре 1935 года японскими империалистами был выдвинут проект «автономии» пяти северных провинций Китая, по существу Япония планировала их захват; Чапек намекает на эти события.

…Андреас Шульце, во время мировой войны он был где-то фельдфебелем. — Намек на то, что Адольф Гитлер (Шикльгрубер) во время первой мировой войны был ефрейтором германской армии.

Как вспоминает один из ближайших друзей К. Чапека, видный чешский прозаик и драматург Франтишек Лангер (1888–1970), мысль написать пьесу, в которой мертвые действовали бы на сцене подобно живым, возникла у Чапека в конце 20-х годов, после того как он со своим братом Иозефом закончил работу над комедией «Адам-творец» (1927).[356] Более всего Чапек был озабочен тем, чтобы пьеса не производила мистического впечатления.

По свидетельству О. Шайнпфлюговой, в 1937 году, во время пребывания во Франции, она рассказала мужу о возникшем у нее замысле: «…мне пришла идея написать для театра трагедию матери. В пьесе должен быть человек и одновременно эпоха, в которую мы живем. Мать исполнена добродетелей и любви к жизни… У нее погибает муж и один за другим сыновья. Все они служат самым священным задачам и отстаивают их в борьбе. У матери остается последний мальчик… но когда она видит, как далеко зашел наш злополучный мир, убивающий даже детей, она чувствует себя матерью чужих убитых детей и сама подает последнему сыну ружье, посылая его на поле сражения защищать интересы человечества».[357] Чапек впоследствии неоднократно подчеркивал, что идея сюжета «Матери» принадлежала его жене; однажды он пришел к ней со словами: «Что бы ты сказала, если бы «Мать» написал я… Уже долгое время эта мысль не дает мне покоя, а сейчас прямо завладела мною. Разумеется, у меня другое решение; пожалуй, немного необычное: те, кто у тебя уходит умереть, у меня мертвыми остаются на сцене, — ведь стоит подумать, как использовать и силу тех, кто ушел от нас. Видишь ли, я полагаю, что тот, кто погиб за нечто достойное, не умирает и не исчезает…».[358] Между тем сама жизнь щедро поставляла драматический материал для новой пьесы. Бомба, сброшенная на школу в каталонском городе Лерида, превратила в кровавые клочья тела пятидесяти двух детей. 5 ноября 1937 года Чапек назвал этот акт одним «из самых величайших и самых варварских преступлений нашего века» и обвинил в нем тех, «кто финансирует бойни этих позорных лет».[359] 13 ноября в газете «Лидове новины» была опубликована фотография с подписью «Женщина из Лериды», изображавшая испанку, которая плачет над трупом сына. Эта фотография стала последним толчком для кристаллизации замысла трагедии.

В начале 1937 года полковник чешского генерального штаба Эмануэль Моравец, в недалеком будущем — коллаборационист, выступил на страницах газеты «Дустойницке листы» («Офицерская газета») со статьей