Мы слились в поцелуе. Через пару секунд я слегка отстранилась и кокетливо прощебетала:

— Кто-то обещал угостить меня вкусным и дорогим коньячком.

— Да я бы и сам чего-нибудь принял.

Денис налил нам по рюмке коньяка и вытащил из холодильника нарезку. Я достала из сумки баночку с плохим коктейлем и поинтересовалась:

— Денис, как вы смотрите на то, если я вылью содержимое этой баночки в унитаз?

— Положительно, — одобрил он мой порыв. — Валя, и вообще, мне кажется, пора перейти на «ты».

— Мне тоже так кажется.

Избавившись от коктейля, я пригубила коньяк и заметила:

— Действительно, очень вкусно.

— Доктор, может, ещё налить? — Денис не сводил с меня глаз.

— Конечно. Коньяк отменный.

— Ты самый замечательный доктор, которого я когда-либо видел.

— Я просто люблю заниматься сексом, — оживлённо произнесла я, взяв в руки следующую порцию коньяка. — Я хоть и женщина, но думаю о сексе всегда. Этот мир наполнен похотью, и мне нравится рассматривать людей не только как личностей, но и как инструменты любви, способные дарить наслаждение.

По виду Дениса нетрудно было понять, что он едва владел собой. Парень смотрел на меня, как удав на кролика, который хочет побыстрее проглотить свою жертву. Сняв пиджак, он бросил его на диван, следом полетел галстук...

— Я никогда не имитирую оргазм, как другие женщины. Я жрица любви. Секс для меня — самое большое удовольствие. Я просто влюблена в секс.

— Первый раз слышу такие откровения.

— Обожаю оральный секс, — решила я сразить его наповал. — Нет ничего приятнее, чем в буквальном смысле слова попробовать съесть мужчину.

Денис чуть не выронил рюмку, но вовремя опомнился и предложил выпить. Как только мы выпили, я села как можно выигрышнее и продолжила:

— Когда я увидела тебя, то ощутила, какая сильная буря страсти накроет нас с тобой в постели. Почувствовала, что ты любишь секс так же, как люблю его я. Я уверена, тебе нравится, когда в постели женщина доминирует.

— Как ты угадала? — Денис замер.

— Просто очень хорошо чувствую мужчин. Я хочу, чтобы ты полностью был в моей власти!

Я быстро уселась к Денису на колени и обхватила его за шею. Мы страстно поцеловались, и он, не удержавшись, стал мять мою грудь. Когда я целовала мочку его уха, он громко стонал и умолял меня раздеться. Освободив правую руку, я залезла в карман своей юбки, достала шприц и уже на автомате вонзила его в шею Дениса. На то, чтобы сделать укол, понадобилось несколько секунд. Откинув голову мужчины на спинку кресла, я посмотрела на его безжизненное лицо и прошептала:

— Вот и всё. Извини, Денис. Может быть, ты и неплохой мужик, но кому-то ты помешал.

Почувствовав, как затряслись руки от нервного напряжения, я взяла бутылку коньяка и принялась пить из горлышка.

— Как же я от всего этого устала, — в сердцах произнесла я и тыльной стороной ладони смахнула неожиданно выступившие слёзы. Затем посмотрела на мёртвого мужчину и прошептала: — А ведь этого могло и не произойти, не будь ты таким похотливым. Как кот: увидел привлекательную женщину и потерял рассудок. Так нелепо попасться... У многих мужчин мозги находятся не в голове, а внизу. Ведь я в твоём досье вычитала, что у тебя сейчас есть постоянная девушка... Остались ли вообще верные мужики? Мне кажется, мужчина может быть верен только под давлением, по принуждению, но не по своей воле. Увидит симпатичную девушку — и сразу чердак сносит. Похоже, такие, как ты, — просто примитивные животные: при виде самки остальное у них уходит на задний план. Тебе подобные всегда прячут за высокопарными словами похоть. Нужно уметь договариваться с собственным членом, а не трахать всё, что движется. Не зря говорят: «Мужчины как сортиры: или заняты, или засраны, или не функционируют»...

Выпив приличное количество коньяка и даже не закусив, я вновь посмотрела на мёртвого Дениса и продолжала говорить сама с собой:

— А может, и правильно. Каждый живёт как хочет. Романчики, встречи, секс и никаких обязательств... Когда двое оказываются в одной постели, для кого-то это просто секс, а для кого-то память на долгие годы. Один просто получает удовольствие, а другой до последнего пытается привязать к себе и в результате разочаровывается в любви, приняв секс за любовь. Может, и хорошо, что меня никто никогда не любил. И всё же как ни крути, все вы козлы. Просто у кого-то козлиные замашки развиты больше, а в ком-то они спят до поры до времени. Просто мужиков нехватка страшная, вот женщинам и приходится с козлами водиться.

Сделав внушительный глоток коньяка, я потёрла виски, в который раз бросила взгляд на Дениса и продолжила:

— Вон моя соседка. Всех вас ненавидит. А вашу сущность называет одним словом — сучность. После развода она полгода не могла прийти в себя... Гад высосал из неё всю энергию, опускал постоянно и использовал как тряпку... Человек просто измотал все нервы. Она не могла ничего делать, ни о чем думать и не находила сил прогнать его, потому что психика была уже нарушена. Он убедил её, что она никогда никому больше не будет нужна. Как тряпка, которую никто не подберет. А он, такой «великодушный», подобрал и стал вытирать об нее ноги, за что она должна быть благодарна вдвойне. Теперь соседка понимает, что была дурой. Но тогда не соображала ничего. Просто боялась одиночества и за эту слабость себя ненавидела. И всё же любому терпению приходит конец. Она нашла в себе силы выгнать этого козла и жить дальше.

Немного помолчав, я вновь отпила коньяк и заговорила, чувствуя, как заплетается язык:

— Ещё ненавижу за то, что вы все врёте. Сочиняете легенды про свою жизнь. Умело морочите женщинам голову и превращаете их в жертв. Каждый мудак в глубине души обижен на женщин, потому что когда-то был послан далеко и надолго. Как же его такого крутого отвергли... Отсюда все комплексы и злость, что ему никто не даёт. А ведь нужно уметь хранить кусочки памяти...

Достав из сумочки резиновые перчатки и маленькую, сложенную вчетверо тряпочку, я быстро удалила все отпечатки пальцев со всех предметов, которых касалась, кинула в сумку свою рюмку и направилась к выходу. Выскочив на лестничную площадку, поднялась на самый верхний этаж в надежде на то, что будет открыт выход на чердак. Но тут я просчиталась: дверь была намертво закупорена, и открыть её не было никакой возможности. Мне ничего не оставалось делать, как спуститься по лестнице и пройти мимо охраны. Недолго думая, я вновь достала мобильный и сделала вид, что разговариваю по телефону. Охранник пробубнил:

— Всего доброго, — и автоматически открыл мне дверь.

Я шла по набережной, подставляя лицо лёгкому ветру, и не обращала внимания на то, как мне сигналят проезжающие мимо машины. Чтобы поймать такси, нужно было отойти от дома Дениса как можно дальше. Увидев небольшой сквер, я спряталась в кустах, быстро сняла рыжий парик, сунула его в сумку, распустила волосы, достала из сумки лёгкое платье и, переодевшись, накинула на себя тоненькую ветровку, а короткий плащ, свою одежду и рюмку из-под коньяка выкинула в стоящую у лавочки урну. Затем вышла на Садовое кольцо, встала у первого попавшегося ресторана, создавая видимость, будто я только что из него вышла, и стала ловить машину.

Подъехав к дому, я тут же заметила, что на моей кухне горит свет. Тим не спал, ковырял вилкой в салате и смотрел телевизор.

— А ты чего не спишь? — тихо спросила я, скидывая обувь.