нарушениях воинских уставов обвинить Батурина трудно...

Возможно, Ева сейчас плачет, а родители обдумывают, куда бы поскорее спрятать ее от наших алчных глаз.

До меня доносятся обрывки разговора солдат у пушки. Спокойный и

осмотрительный Ковтун высказывает своенравному Батурину свои соображения. Говорит он доверительно, даже вкрадчиво:

- Та вжэ скоро зовсим тэмно будэ. Яка тут у чорта чыстка? Ты, старшый сэржант, николы (никогда) нэ cпишы. Ты послухай та подумай. Я ж тоби радыв вжэ(я же тебе советовал). Нэ лизь попэрэд батька. У нас стари люды кажуть: 'Ты послухай та й побач, а, як трэба, то й поплач'.

Возможно, эти рассуждения имеют какое-то отношение к инциденту. Значит, слух уже пошел, и он, этот слух, обрастет пикантными добавлениями.

Ухожу в дом. Нужно написать письмо сестре. Оно, как всегда, короткое: 'Жив, здоров. Дела обстоят хорошо'. Вот и весь сюжет. Послюнил 'химический' карандаш, написал полевой адрес на треугольнике из блокнотного листка минута.

Темнеет. Все, кроме часового, собрались в комнате. Я сижу на диване. Подходит Пирья, садится рядом. Напротив у стены лежат солдаты.

Сидельников с чувством рассказывает неискушенному Бадейкину о своих приключениях с деревенскими девками: о том, какие замечательные девки попадались лично ему и в чем состояли их сугубо женские достоинства.

Бадейкин с большим интересом слушает, временами краснеет. Вообще, разные нескромные истории Бадейкин выслушивает с удовольствием, но вопросов не задает, стесняется. Поэтому не всегда ясно, верит он всему или нет. А сейчас Сидельников, желая усилить производимый на Бадейкина эффект, продолжает углубляться в разные пикантные детали, пока Бадейкин не обрывает его:

- Буде тебе брехать, Сидельников. Буде. Охальник ты, фалалей.

Сидельников неудержимо смеется, его прямо трясет:

- Ха-ха-ха! Ничего, парень, привыкай. Ну, малость сбрехнул. Для интересу. Больно уж ты увлекаешься этим делом. Тихий ты. А в тихом омуте черти водятся. Ха-ха-ха!

Бадейкин не только стеснителен, он еще и очень брезглив. Если, например, во время еды сказать для смеху, что в парашу попала мышь, червяк или что повар высморкался, то Бадейкин ни за что есть не станет. Отойдет в сторону и дожует свой хлеб всухомятку. Солдаты, обнаружив эту странность, сперва очень потешались, даже издевались над Бадейкиным. Он же терпел, недоедал, но не протестовал, не отвечал ни словом своим обидчикам, и они от него в конце концов отстали. Теперь уже не задевают.

У Сидельникова свои странности: переменчивый характер, частые переливы настроения. То он безудержно весел, то подавлен и мрачен как туча. Сейчас у него как раз веселая 'фаза'. Одного своего недостатка, называемого солдатами 'мандраж', Сидельников стыдится. 'Мандраж' заметен всем: в минуты опасности у Сидельникова начинают дрожать руки и мелко стучат зубы - от страха, конечно. Однако его никто не презирает и не высмеивает, потому что всем видно: человек переживает, борется с собой, старается не показывать виду. Он обращался к нашему фельдшеру - просил направить в госпиталь на лечение. Фельдшер, однако, никакой болезни не обнаружил, но все же дал таблетки от 'нервов'. Таблетки помогают, но после них Сидельников ходит сонный, вялый.

Очень не нравится ему прямая наводка, и он не скрывает этого:

- Наши начальнички сидят далеко от передка, а нас все норовят вперед пехоты-матушки выставить. Еще бы на радиаторы штыки наварить, в рукопашную ездили бы. Были бы тада - мотопехота. Додумаются - ума хватит.

Солдаты подобное брюзжание обычно не одобряют:

- Не бухти, Сидельников. Сам себе покою не даешь. Накаркаешь - заберут тебя в пехоту, дадут большую трехлинейку с длинным штыком и побежишь ты своим ходом в штыковую атаку! Не мандражируй!

Нет, не вернулся бы Сидельников к нам из госпиталя, как Зайков.

Становится совсем темно. Все отогрелись, поспали, сытно поели. До ужина делать нечего. Наступает время беззаботного общения и душевного отдыха. Сейчас пойдут рассказы, байки, анекдоты, а потом - песни.

Солдаты всегда с удовольствием слушают Ковтуна. Он любит рассказывать разные истории на своем родном украинском языке. Все к этому привыкли, понимают. Вот и сейчас он 'травит' очередную байку из раздела 'Про офицеров'. Все офицеры у него глупы или наивны, а их денщики - умники и пройдохи. Пересказать некоторые подробности не представляется возможным. Если же кое-что опустить, то получится, например, так:

- Сыдыть оцэ на пляжу молодый охвыцер, як огирочок (как огурчик)... Дывыця (смотрит) на бабив и бачыть зи спыны гарну(красивую) жинку. Ззаду у нэи косыця высыть. А сама гладка (дородная) та апэтытна... Пасыла вин свого дэньщыка. 'Иды, - говорыть, прыгласы тую барыню до мэнэ в гости сьогодни вэчором. Потим сходы до крамныци (в магазин), купы сыгар, вына та сыру'...Бижыть дэньщык до той бабы. А вона його - трись по морди, аж юшкою вмывся ( умылся кровью). Вэртаеця вин до свого охвыцэра и кажэ: 'Вашэ благородие, того дила нэ будэ, бо воны пип (поп)'. Все смеются и интересуются, что было дальше:

- Ну что, не отломилось офицеру?

- Та видломылось йому: дэньщык прывив йому потим (потом) попивну.

Ковтун - хороший рассказчик: говорит неспешно, серьезно, не улыбаясь. Его не нужно упрашивать - он всегда готов шутить и петь. После минутной паузы он продолжает в том же духе: как распутная баба продавала бочку, как денщик совратил жену офицера, как солдат обманул попа и т. п.

Я хорошо представляю себе дальнейшую программу сегодняшнего вечера. Скоро Ковалев вскипятит воду, подаст привычный сигнал, и состоится вечернее чаепитие. Затем кое-кто начнет чинить обмундирование, наладится общая беседа. Будут еще байки и занимательные истории из жизни. Иногда серьезные и по-настоящему поучительные, но, чаще всего, плоские сальности, примитивщина, вздор. Кириллов заведет игру в 'подкидного дурака' на щелчки -'щелбаны'. Но главное, - будут петь.

Со стороны наше пение может показаться странным, смешным, неуместным. Нас же оно отвлекает и развлекает: снимает внутреннее напряжение и настраивает на неспешные размышления о жизни.

Песенный репертуар давно устоялся. Он прост, непритязателен, но всем по душе.

Вначале обычно идет грустная песня об умирающем казаке:

Не для меня придет весна,

Не для меня Дон разольется,

И сердце радостно забьется

В восторге чувств - не для меня...

Конец песни печален:

Жена найдет себе другого,

А мать сыночка - никогда.

Герой другой песни - воин, умирающий за Родину, - беседует с вороном, олицетворяющим смерть:

Черный ворон, черный ворон,

Что ты вьешься надо мной?

Ты добычи не дождешься,

Черный ворон, я не твой!

..............................................

Вижу, смерть моя приходит,

Черный ворон, весь я твой!

Популярны трогательные своей наивной искренностью песни об удалом

Хас-Булате, чья сакля бедна, о ямщике, замерзающем в степи, о Дуньке и молодых кузнецах...

Вспомним и об 'одной возлюбленной паре', что 'всю ночь гуляла до утра'. Будет и 'Сад-виноград, зеленая роща' с риторическим вопросом: 'Кто виноват? Жена или теща?'. 'Теща ви-иноватая-я-я!!!' - рявкнут все дружно, радостно и так громко, что задрожат оконные стекла. Ибо в этой песне считается: чем